— А папу?

— Что папу? — не поняла Джоди.

Девочка, отступив на шаг, внимательно посмотрела на Джоди.

— А папу ты любишь? — спросила она.

— Да, я своего папу очень люблю, — кивнула Джоди.

— А моего папу? — не унималась Соня.

Джоди схватила Соню за руку и притянула к себе.

— Я люблю своего папу, — сказала она, глядя девочке в глаза. — Ты любишь своего. Это нормально. Каждый любит своего папу… — Джоди чуть не добавила «и маму», но вовремя прикусила язык.

— А я хочу, — Соня стала серьезной, — чтобы ты любила и моего папу.

— Все, — остановила разговор Джоди, — пошли. Заболтались мы с тобой, а твой папа нас уже ждет.

«Я хочу, чтобы ты любила моего папу». Настойчивые слова Сони не давали Джоди покоя.

Неужели девочка ощущает, какие чувства испытывает Джоди к Фреду Хонтеру? Нет, не может быть. Джоди ни словом, ни жестом не выдала свои чувства, в этом она была уверена.

Тогда что? Детская непосредственность? Желание, чтобы все вокруг любили друг друга? Или крик о помощи ребенка, мечтающего о любви и внимании?

Джоди думала об этом, пока ехала к доктору Краузе. Утром она нашла на карте Нью-Йорка нужную ей улицу и выяснила, каким транспортом туда лучше добраться. Правда, пришлось поплутать в поисках дома, в котором находился кабинет психотерапевта. Дом стоял в глубине двора, и его не было видно с улицы.

Помещения в этом доме под свои офисы арендовали также адвокат, гадалка и филиал компании, занимающейся продажей сельхозинвентаря. Джоди усмехнулась, прочитав таблички на фасаде дома. Это же надо, как распорядилась судьба — собрала под одной крышей таких разных людей.

Но у этих людей имелось и нечто общее, во всяком случае, так подумала Джоди. У них у всех дела шли отлично. В противном случае они бы просто не могли платить аренду за свои офисы. Это Джоди поняла, как только переступила порог и оказалась в фойе.

Несколько мгновений она стояла, пораженная роскошью помещения. Лепные потолки, тяжелая золоченая люстра с тихонько позвякивающими хрустальными подвесками, мягкий, пушистый ковер светло-желтого цвета, вдоль стен кожаные диваны и строгий охранник у входа.

Он, наверное, привык, что входящим сюда в первый раз требуется некоторое время, чтобы прийти в себя от увиденного. Он дал Джоди возможность полюбоваться фойе и лишь потом спросил:

— Чем я могу вам помочь, мэм?

— Я на прием к доктору Краузе, — чуть запнувшись, ответила Джоди.

— Кабинет доктора Краузе находится на втором этаже. Вы можете подняться туда по лестнице или воспользоваться лифтом, — отрапортовал охранник.

— Спасибо, я поднимусь по лестнице.

— Тогда вам сюда, мэм. — И охранник показал Джоди, где находится лестница.

Джоди посмотрела на входную дверь. У нее еще есть возможность уйти отсюда. Но нет, она не поддастся малодушию и не отступит! Джоди вздохнула и решительно направилась к лестнице.

Секретарша — длинноногая, пышногрудая и большеглазая блондинка — назвала сумму, которую Джоди должна заплатить за консультацию доктора Краузе. Услышав цифру, Джоди вздрогнула. Хорошо, что она не собирается пользоваться услугами психотерапевта в дальнейшем.

А вот Бренда могла себе такое позволить. Вернее, не она, а ее муж мог позволить отправить жену на лечение к такому дорогому специалисту. И это при том, что, по словам Бренды, он страдал патологической жадностью, отказываясь выделить жене лишний доллар. Да… Что-то тут не сходится.

Доктор Краузе, моложавый мужчина лет пятидесяти, с благородной сединой на висках и в очках в тонкой золотой оправе, поднялся из-за стола, когда Джоди вошла в кабинет.