Сэм кивнула.

– Ты встретила своего монстра… всех своих монстров… и ты их победила.

– В жизни полно монстров, Кен.

– В жизни также полно и тех, кто уцелел.

Может быть… Через час Кен высадил ее в Уоппинге. А может быть, прошло и несколько часов. Ей казалось, что они останавливались и что‑то пили, но, возможно, она перепутала, это было в другой раз. Голова ее раскалывалась от мучительной боли, ее трясло.

Она вошла в лифт и нажала кнопку четвертого этажа, и дверь закрылась, включился свет, и лифт начал медленно подниматься наверх с обычным скрежетом и лязгом. Казалось, он поднимается медленнее обычного. Вот он остановился с тем же самым резким толчком, который всегда выводил ее из равновесия, только на этот раз толчок был еще более резким, и ее отшвырнуло к стенке.

Раздался резкий хлопок, и выключился свет. Осколок стекла ужалил ее в щеку, она взвизгнула.

Воцарилась тишина. Она ждала, что дверь откроется, однако ничего не происходило.

Она пошарила пальцами по контрольной панели в поисках кругленькой кнопки: «Дверь открыта», сердце глухо колотилось. Кнопка должна была быть в самом низу панели, Сэм это хорошо помнила. Она нащупала кнопки с номерами этажей, добралась до нижнего, а дальше – ничего. Просто холодный гладкий металл. Она передвигала пальцы вверх, отсчитывая. Цокольный, первый, второй, третий, четвертый, а потом снова гладкий металл. Она нажала наугад какую‑то кнопку. Ничего. Попробовала другую. Ничего. Она изо всех сил ударила по двери кулаком и услышала эхо металлического гула. Она еще раз врезала по двери.

«Сигнальный звонок тревоги», – подумала она. Здесь же был такой звонок. Там, повыше… или это и есть самая последняя кнопка? Она нажала на каждую кнопку по очереди. Ничего. Ничего. Внезапно дверь стала открываться, медленно, со скрипом, и ее сердце так и подпрыгнуло от облегчения.

И тут она пронзительно закричала.

Закричала и отскочила назад в крошечную кабину лифта, буквально впечатываясь в стену, в дверь вошла Клэр с серпом в руке, поднятым высоко над головой.

– Нет, Клэр, нет!

Грязное лезвие вонзилось ей в руку, мгновенно отозвавшись ужасной болью, Сэм вскинула руки вверх и попыталась отогнать Клэр костылем, но обезумевшая женщина вырвала его у нее и отшвырнула с грохотом в коридор.

– Ричард! – пронзительно закричала Сэм. – Боже мой, Ричард, помоги мне!

Лезвие отсекло напрочь пальцы, а потом вонзилось ей в грудь.

– Ричард!

Серп опять с дикой болью воткнулся Сэм в грудь, затем ударил по голове. Она услышала резкий металлический звон, закрыла глаза от мучительной боли, открыла их снова и увидела глаза Клэр прямо перед собой, полные безумного наслаждения, налитые кровью. Клэр снова занесла руку над Сэм, и миллион красных горячих шипов пронзили ее голову.

Клэр резко дернулась назад. Сэм увидела, как ее волокут по полу за волосы. Чья‑то рука трясет ее голову, словно тряпичную куклу. Она видела, как кто‑то швыряет Клэр о стену, видела испуганное выражение ее глаз, видела, как серп врезается в стену и выпадает из ее руки. Ричард. Это Ричард, обезумев от ярости, тряс ее, молотил головой о стену, до тех пор пока Клэр не осела на пол, точно мешок. Ричард повернулся к Сэм:

– Таракашка?

Сэм, спотыкаясь, двинулась вперед, голова ее кружилась. Ричард превратился в расплывчатое пятно. Она упала прямо ему на руки.

– Таракашка?

Наступило молчание.

– Таракашка? С тобой все в порядке?

Кровь заливала ее лицо, стекала вниз, пропитывала одежду…

– Таракашка?

Загорелся свет.