Парусиновый полог маленькой хижины, к которой привел гостя безмолвный проводник, был откинут, и Калеб, спешившись, вошел внутрь. Перед кучкой дымящихся углей, скрестив ноги, сидел мужчина. У него было тренированное тело, темная кожа, яркие умные глаза и черные волосы, заплетенные в толстую косу на затылке.

– Добро пожаловать, – произнес Сассакус, легко и быстро поднимаясь на ноги. – Как поживаешь, капитан ван дер Рис? – он говорил почти на безупречном английском.

Калеб протянул руку, и индеец крепко сжал ее. Калеб затаил дыхание, но не сделал попытки освободиться. Индеец улыбнулся и кивнул.

– С последней нашей встречи ты окреп. Калеб рассмеялся.

– Я стал старше на два года, а с каждым годом мы набираем силы.

На лице вождя появилось скептическое выражение, но он не проронил ни слова. Мужчины сели, и Калеб предоставил право вождю говорить первым.

– Мои воины уже много дней наблюдают за морем. Я знал о твоем приезде в Сейбрук, – Сассакус настороженно всматривался в Калеба, будто хотел убедиться, что перед ним все тот же честный и порядочный человек, что и два года назад.

– Я слышал об уходе в мир иной твоего отца. Он был великим вождем. Теперь его место занял ты, другой великий вождь. Хочу заметить, ты подходишь для этой роли, – Калеб усмехнулся.

– Если бы все было так просто! Играть роль великого вождя – еще не значит быть им, – индеец улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые зубы. – Многое произошло с моим народом. Много го… – он задумался.

– Гонений, – подсказал Калеб.

– Часто я не могу подобрать слов. Белые люди слишком много говорят. Теперь мое племя считает меня богом, потому что я знаю язык бледнолицых. Я рад видеть тебя, Калеб ван дер Рис. Передай от меня привет своему благородному отцу.

– Я прибыл сюда поговорить о делах компании. Я только что приехал из дома губернатора и привез его приветствия и обещание начать реформы.

– Это пустое обещание. Он слишком опоздал со своими реформами… А сейчас нам необходимо подкрепить наши силы.

Отведав простой еды, Калеб ждал, пока вождь вновь заговорит, и исподволь изучал Сассакуса. Глаза вождя ярко светились в полумраке хижины, умасленная смуглая кожа матово поблескивала. Индеец тоже дожидался, когда Калеб что-нибудь скажет, и не торопился возобновлять беседу. Наконец Калеб взял инициативу в свои руки.

– Так может пройти целый день, Сассакус. Я умею ждать. Во время своего прошлого визита я многому научился у твоего отца и у тебя. Не стоит играть. Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь доверять мне. Индеец кивнул, его стройное крепкое тело раскрепостилось.

– Хорошо. Слушай. Нечестный торговец по имени капитан Джон Смит прибыл сюда около шести месяцев назад и организовал фактории вдоль реки Коннектикут. Белые поселенцы боялись его не меньше нас, индейцев. Из разговоров с некоторыми колонистами я понял, что он угрожал ножом губернатору Плимута и презрительно говорил с властями в районе залива Массачусетс. Где бы он ни появлялся, он пьянствовал и занимался прелюбодейством. Эта история не из приятных… Как я уже сказал, твой собственный народ желал его смерти. Однажды ночью, когда его корабль стоял на якоре в устье реки, отряд индейцев – не мое племя, но тоже пикоты – поднялся на борт и перерезал всех, включая капитана Смита. Он обманывал нас, его головорезы насиловали маленьких детей, а потом бросали их умирать. Скажи честно, если бы такое творили с твоим народом, как бы ты поступил?

Калеб, мрачный как туча, ничего не ответил, только жестом попросил продолжать.