– Так же мертва, как и ты сейчас будешь! – Калеб бросился на Уэзерли, внезапно вспомнив, какое зло тот причинил Рэн, но Малькольм ловко увернулся. Он нервно рассмеялся и произнес:
– Она не умерла, но, возможно, скоро это случится. В данное время… я пожелал оставить ее целой и невредимой. Она сидела в камере вместе со мной. Что-то у тебя вид неважный, ван дер Рис, – с фальшивым сочувствием сказал Уэзерли. – Даю тебе время до завтрашнего полудня, чтобы ты свыкся с мыслью, что твоя сестра жива. Пока жива, как я уже сказал. Завтра ты принесешь мне драгоценности и деньги и спокойно заберешь ее.
– Если ты лжешь, Уэзерли, я разрежу тебя на куски и скормлю акулам! – стиснув зубы, Калеб сделал несколько шагов в сторону Малькольма, но тот не сдвинулся с места, хотя сердце бешено колотилось от страха.
– Придержи свои руки, ван дер Рис. Я же говори: она жива и здорова. Завтра к полудню ты ее получишь, если, конечно, выполнишь все мои требования. Если ты задумал меня обмануть, ей конец, – он провел рукой по горлу.
Калеб застыл неподвижно, отдавая себе отчет в том, что если сделает хотя бы одно движение или произнесет слово, то убьет человека, стоящего перед ним. В данный момент ему оставалось только ждать. Достаточно было узнать, что Рэн жива. Бог услышал его молитвы.
Калеб сел прямо в дорожную пыль на виду у всего поселения. Ноги не слушались его, руки дрожали. И снова эта проклятая пелена затуманила его зрение. Придя в себя, он осмотрелся по сторонам и обнаружил, что Уэзерли бесследно исчез, словно совсем не появлялся и не произносил слов, которые вернули Калеба к жизни.
В это время Малькольм, задыхаясь, мчался по лесу вдоль берега реки. Да, смерть старика Фаррингтона несколько усложняла дело, но стреляного воробья на мякине не проведешь: ожерелье у голландца, это ясно как божий день! Даже ребенок понял бы это, стоило лишь взглянуть на лицо хитрого морского волка. Но завтра драгоценности будут покоиться в его, Малькольма, кармане.
Он опасливо огляделся, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь, и, уже не торопясь, подошел к своему ялику. Уэзерли убрал ветки и отнес их подальше в лес, намереваясь воспользоваться ими завтра.
Энергично работая веслами, Малькольм взглянул на небо. Он не ошибся в подсчетах: еще до захода солнца он доберется до стоянки в лесу. Малькольм чувствовал себя на удивление хорошо – достаточно хорошо, чтобы немного побаловаться с Рэн. Может быть, на этот раз она будет с ним поприветливее.
* * *
Рэн металась в агонии. Рыжие муравьи уже ползали по всему телу: под платьем, в волосах, а один даже запутался в густых ресницах. Девушка издала дрожащий крик и потеряла сознание.
Две маленькие индейские девочки, игравшие в лесу, замерли, когда до их ушей донесся жалобный стон. Не услышав больше ни звука, подружки осторожно, мягко ступая обутыми в мокасины ножками, пошли к тому месту, откуда прилетал странный звук. Девочки взялись за руки и тихонько захихикали, радуясь маленькому приключению. Наверное, это раненая птица, и они вылечат ее и отпустят на волю. А если это маленький зверек, угодивший в капкан, то они освободят его, чтобы он мог вернуться в свою норку. Младшая девочка с яркими веселыми глазами, которая напоминала шуструю белку, слегка подтолкнула подружку, которая была выше и старше, вперед.
Картина, открывшаяся им, заставила детей попятиться назад. Они быстро о чем-то заговорили взволнованным шепотом, размахивая руками и притоптывая ногами. Девочка поменьше приблизилась к Рэн, с любопытством рассматривая ее черное платье. Она взглянула на подружку, и обе молча кивнули друг другу. Старшая девочка сбегала к реке и вернулась с полными пригоршнями ила. Они вместе отвязали Рэн, раздели и намазали илом с головы до ног. Девочки с сочувствием зацокали языками, но тут заметили муравьев и в волосах белой женщины. |