Аня вздрогнула, видно не услышала, как я подошла. Странно! Что ее там настолько заинтересовало?

— Краской несет и еще чем-то… не знаю, — задумчиво выдохнула она. — Напрягает как-то и… нервирует.

Еще бы, меня саму трясет от страха и одолевают сомнения, и ей не лучше.

— Время, Ань, — поторопила я, заглядывая в проем, — кошмар, темень какая. Я толком ничего не вижу. А ты?

— Я тоже, — уныло шепнула тетушка, потом добавила раздраженно, — облака вон набежали, когда не надо.

Посмотрев на небо, согласилась с ней: темное облако скрыло от нас луну. Опустила глаза и предложила:

— Неизвестно, сколько до пола, давай ты меня подержишь, а я потихоньку задом…

— Нет уж, первой сама полезу. Как старшая!

Смешно раскорячившись, тетушка полезла задом в проем, спустила сначала одну ногу, потом вторую, а я держала ее за предплечья. Она зависла на локтях и неожиданно замерла, испуганно, удивленно глядя на меня, вновь освещаемая лунным светом:

— Лис, меня там что-то коснулось…

— Ань, не пугай меня, давай обратно… — всполошилась я.

— Ой, — пискнула она снова, — меня кто-то трогает… нет, нагло лапает… — и возмущенно зашипела, — да какого черта, я… — и стремительно скрылась в темном проеме, оставив меня в одиночестве.

— Ань? Ты где? — а в ответ тишина. И я решилась на безумный шаг, «завопив» в дыру: — Анфиса, я уже иду-у-у!

Прыгать вниз не я рискнула, слава Луне, хоть на это мозгов хватило в тот отчаянный момент, и так же задом полезла в окно. Правда, предварительно зажав в зубах разводной ключ… на всякий случай. И пока висела на локтях, пытаясь нащупать кроссовками пол и чувствуя противный металлический привкус во рту, ко мне сзади прижался кто-то большой и жуткий, обхватив руками.

От неожиданности я дернулась и стукнула его своей макушкой, заставив на мгновение выпустить из рук. Этого хватило, чтобы развернуться и со всего маху садануть ключом в область нахождения чьей-то головы, рассчитывая прибить большого и страшного монстра из ужасов. Подсознание иногда любит шутить. Не промахнулась; но ключ лишь скользнул по лицу нападающего, светлым пятном мелькнувшему в темноте, слегка поцарапав, наверное, — у монстра оказалась невероятные реакция и скорость.

Дальше меня легко обезоружили, развернули и сильная, явно мужская рука перехватила бедра, предотвращая мое дрыганье. Вторая — закрыла рот, не давая завопить, пренебрегая мерами безопасности.

Вокруг царила сплошная тьма, усугубляя панику, и вдруг в чернильной темноте перед собой я увидела яростно сверкающие, желтые, звериные глаза и ниже — светящийся циферблат хронометра, показывающий два часа ночи. Ой, мамочка, влипли-то ка-ак… дуры! Ведь это в точности картинка «момента счастья» для Анфисы. Хорошенькое счастье тетушке досталось, жаль памперсов не захватили, чтобы должным образом оценить его масштабы.

Неожиданно луна, будто бы ей тоже интересно, чем занимаются ее «подопечные», заглянув в окна, осветила крупную мужскую фигуру напротив и в двух шагах от нее Анфису, готовую прыгнуть и напасть… или бежать? Забавно: и люди, и веры ищут свое счастье, мечтают найти, а Аня сбежать пытается, вон как мечтает — в яростном прыжке куда-нибудь подальше.

А я… а меня — лизнули в ухо. Смачно, со вкусом, что называется.

— Цыпленок! — знакомый тягуче-бархатный шепот прошелся по моим оголенным нервам, взбудоражив еще больше.

Я резко, насколько получилось, конечно, повернула голову, чтобы убедиться, что держит меня, по всей видимости, вполне живой и здоровый Поль, оклемавшийся после покушения.