Слишком сильный запах, утверждающий: самец, в руки которого я попала, явно гиперальфа, не молодняк. Даже от почти двухсотлетнего Влада пахнет слабее, мягче, не призывая покориться, поджав хвост, открыть глотку, выказывая уважение. Все верно, все так, как рассказывали, предупреждали дед и бабушка. Поэтому им когда-то пришлось бежать, заранее зная: бой с Мирославом не для молодого оборотня. Любой вер поймет, кто сильнее, а кто слабее. В нашем волчьем обществе иерархия силы слишком глубоко укоренилась.

Наперекор завораживающему запаху оборотня с мягким именем Поль — гипнотический, подспудно уговаривающий расслабиться и получить удовольствие, — я тоненько запищала, напрягаясь всем телом и пытаясь отстраниться от мужчины, не давая слабо развитым звериным инстинктам взять верх над разумом. Мало ли, что минуту назад рисковала, спасая этого невероятно привлекательного француза. Глаза Поля разгорались сильнее, словно они сами по себе, а остальное растворилось в темноте.

Наши «гляделки» прервало шипение моей тетки, срывающееся на хрип:

— Нет! Нет! Не подходи! — Она тенью метнулась из одного угла в другой. — Я сказала: не двигайся с места! А-а-а… убери руки, не лапай, не твое… да елки зеленые, я взрослая свободная женщина и… не рычи на меня. Порядочный мужчина никогда не… ах, ты…

Я невольно отвлеклась от сияющих глаз Поля, наблюдая за Анфисой, метавшейся по складу, отбиваясь и кидая в настойчивого преследователя попадавшиеся под руку банки, бруски и тряпки. Но Этьен — черноволосый гибкий волчара в деловом костюме — неизменно возникал то здесь, то там, уходя с траектории полета, откровенно играя в кошки-мышки, позволяя «мышке» ускользнуть, давая мгновение ложной надежды на свободу.

В этот момент теплые влажные губы и горячее дыхание Поля прошлись по моему уху, согревая, затем по щеке спустились к шее, снова лизнули. Я сразу забыла о тетке: незащищенное горло для любого оборотня — предмет неосознанного, инстинктивного страха и тревоги. А дальше протестующе, глухо вскрикнула, выгнувшись от боли в местечке, где шея переходит в плечо — Поль клычищами вонзился, ставя клеймо, метку собственника. Без предисловий и уговоров, без предупреждения или подготовки. Раз и навсегда обозначив для любого вера, что Алиса Мишкина — теперь движимое имущество Поля Лазара Морруа. Наглого кренделя из Франции.

— Уй, как больно-то, зараза мохната-а-я… — О, Луна, за что ты меня наказала: стоило увидеть эти гадские голубые глаза, мозги полностью отшибло.

Тяжелый, густой, но очень привлекательный мужской запах теперь уже моей пары стал еще сильнее, насыщеннее, предупреждая любого соперника или конкурента, задумавшего подходить близко к чужой самке, об опасности. Мою шею, наконец, перестали терзать волчьи клыки, и я обиженно всхлипнула, откровенно жалея себя, глупую бедняжку.

Поль быстро и с удивительной нежностью зализал ранки, хрипло выдохнув мне на ухо на французском:

— Прости, маленькая, за эту боль. Но совершать ошибок своих друзей и медлить с меткой я бы точно не стал.

— Отпусти меня, — почти умоляюще пискнула я на его языке и передернула плечами, снова зашипев от боли.

— Больше никогда! — мягко возразил он.

— Отвали, я сказала! Не смей на меня скалить клыки, я не стоматолог… — Анфиса ревела подобно раненному бизону.

С трудом двигаясь в медвежьих объятиях Поля, который на мои поползновения выбраться не реагировал, я испуганно обернулась.