— Я Битхем Керр, — ответил юноша, — двоюродный брат сэра Руари.

— И ты должен был остаться в Гартморе, — заявил рыцарь.

— Но, кузен, — запротестовал Битхем, — как же я стану настоящим воином, если меня все время оставляют с женщинами и детьми?

— Стены Гартмора охраняют многие мужчины, которым совсем не понравятся твои слова про женщин и детей.

— Мне уже двадцать, Руари. Хватит меня опекать.

— Я прошу тебя защищать Гартмор, и это вовсе не означает, что я тебя опекаю.

— Все, довольно! — крикнула Сорча. — Вы оба еще не настолько окрепли, чтобы устраивать тут детские перепалки. — Не обращая внимания на сердитые взгляды раненых, она помогла Руари чуть приподняться и сделать глоток из бурдюка, который поднесла к его губам.

— Но это же не вино… — проворчал рыцарь.

— Да, не вино. Это очень хороший сидр. Вино на меня плохо действует, поэтому я его не пью. Я ведь не думала, что буду угощать и развлекать гостей.

— У тебя острый язык, девушка.

— Мне это уже говорили. А теперь ты должен отдохнуть, потому что утром нас ждет долгая дорога по кочкам и ухабам. И возможно, нам придется идти весь день. Это будет зависеть от того, насколько быстро мы сможем передвигаться с двумя ранеными.

— Мы уже много прошли?

— Не так много, как мне хотелось бы.

— Похоже, ты живешь довольно близко от английской границы.

— Даже слишком близко. Но Данвер — мощная крепость, и скоро ты сам в этом убедишься. Данвер был построен, чтобы выдержать самый мощный натиск. — Сорча нахмурилась и, повернувшись к костру, пробурчала: — Мы с тобой болтаем, как гости на пиру, а тебе нужно лежать тихо, глупец.

— Кстати, о глупцах. Кто из твоих родственников разрешил двум хрупким девушкам отправиться к полю бит вы? — Стараясь принять более удобное положение, Руари поморщился.

— Нас вряд ли можно назвать слабыми беспомощны ми девушками. Мы с Маргарет знаем, как постоять за себя. Мы ушли из Данвера почти сразу после того, как это сделал мой упрямый братец. Мы хотели находиться поблизости — на случай, если ему понадобится помощь. Брат сбежал один, и потому мы были уверены, что с ним что-то случится. Временами мой братец совсем забывает о чувстве долга.

— Нет ничего плохого в том, чтобы сражаться с англичанами. Твой брат мог принести великую славу вашему клану.

— Иногда клану гораздо нужнее здоровый мужчина, чем слава. А теперь помолчи. Не понимаю, откуда у тебя берутся силы, чтобы говорить. И вообще, зачем тебе сейчас говорить?

— Ну… не знаю, — со вздохом пробормотал Руари. — Я слишком долго пролежал один, я был совершенно беспомощный и даже не надеялся на то, что кто-то спасет меня. А сейчас… — Он закрыл глаза и с удивлением подумал: «А ведь она права. Мне и впрямь надо хорошенько отдохнуть».

— Ну вот… — тихо сказала Сорча. — Мужчины всегда такие… Сначала доводят девушку чуть ли не до слез, а потом притворяются спящими.

Руари действительно засыпал, но, услышав последние слова Сорчи, тут же встрепенулся и открыл глаза. В словах девушки ему послышался намек на что-то неприличное, и он внимательно посмотрел на нее. Заметив на ее губах усмешку, он нахмурился и проворчал:

— Хорошенько думай, перед тем как что-нибудь сказать. Иначе тебя могут неправильно понять.

Снова усмехнувшись, Сорча заявила:

— Я и так всегда думаю. И меня все прекрасно понимают. — Взглянув на кузину, она добавила: — Маргарет, помоги мне его приподнять.