Отлично! Тогда давайте где-нибудь встретимся и обсудим детали. Я могу подъехать к вам. Где вы живете?

Вадик не хотел приглашать в свою квартиру незнакомого человека, поэтому предложил:

Давайте встретимся во дворе, на скамейке перед моим подъездом, — и тут же поморщился от стыда. С ним хотят обсудить серьезный рекламный заказ, а он, как первоклашка, назначает встречу во дворе на скамеечке. Хорошо еще, что не предложил встретиться на качелях.

— Прекрасно! — бодро сказал Александр Венедиктович. — Сегодня отличная погода. Скажите, пожалуйста, свой адрес. Я записываю.

Вадик объяснил, как найти его дом и подъезд, попрощался, положил трубку и вышел из кладовки, которую его отец, Андрей Петрович, переоборудовал под маленькую фотолабораторию, когда понял, что сын всерьез увлекся фотографией.

Глава III ВТОРОЕ ПРАВИЛО НИКОЛЬСКОГО

Поговорив с Вадимом, Александр Венедиктович положил в карман трубку сотового телефона, велел Максу оставаться в машине, а сам вышел из прохладного салона джипа на шумный и душный московский проспект.

Был жаркий летний полдень. В высоких стеклах супермаркета отражались мчащиеся автомобили. Воздух был наполнен бензиновой гарью и запахом жареной кукурузы. Над раскаленным асфальтом дрожало грязно-желтое марево.

Глядя на рекламные вывески супермаркета, Никольский прошел несколько метров вдоль огромного магазина и, когда увидел над одной из дверей вывеску «ПАРФЮМЕРИЯ», вошел в пахнущий косметикой зал и остановился у отдела, в котором продавались духи.

Мне нужны недорогие духи, — сказал он продавщице.

Стоящая за прилавком девушка посоветовала:

У нас есть рижские «Дзинтарс». Пробивайте в кассу.

Никольский купил три флакончика духов с резким запахом, вернулся в свою машину и назвал Максу адрес Вадика.

По дороге Александр Венедиктович думал о том, как будет разговаривать с юным фотографом. За свои пятьдесят лет Никольский общался с разными людьми, он заключил много выгодных сделок, на его пути встречались и жулики, которых он легко обводил вокруг пальца. Но всегда он имел дело со взрослыми, то есть с людьми, поведение которых было ему знакомо.

Теперь же ему предстояло вести переговоры с подростком, его действия он не мог предугадать, потому что совершенно не знал этого поколения, оно его просто не интересовало.

Вся информация Никольского о современных школьниках могла поместиться в нескольких телевизионных рекламных роликах. Он был уверен, что нынешние подростки только тем и занимаются, что с утра до ночи слушают чудовищную музыку хип-хоп на бум-боксах, гоняют на роликовых коньках по пыльным улицам, жуют жвачку, зацивают отвратительные маслянистые чипсы синтетической газировкой, а потом удивляются, что у них на лицах вскакивают прыщи.

В общем, Никольский считал их недоумками, и если бы он мог заполучить бриллиантовую диадему, не обращаясь к мальчишке-фотографу, то никогда не приехал бы в этот квартал.

Здесь останови, — велел Александр Венедиктович Максу, когда они подъехали к торцу шестнадцатиэтажного дома.

Никольский сразу узнал Вадика, который сидел на скамейке спиной к нему, метрах в тридцати от того места, где Макс припарковал джип.

Видишь того паренька? — спросил Никольский у своего телохранителя.

На скамейке, в синей майке? Вижу. Ну и что?

Александр Венедиктович не знал, чем закончится разговор с Вадиком и кому принадлежит диадема. Чтобы не потерять ее след, он на всякий случай велел Максу:

Сегодня ты будешь следить за этим пареньком. Не спускай с него глаз, куда он — туда и ты, да смотри, чтобы он тебя не заметил. Узнай, куда он пойдет после того, как встретится со мной.

А вы?

За меня не беспокойся, я вернусь домой на такси.