— Надеюсь, мы сделаем остановку на ленч.

— В поезде есть хороший вагон-ресторан, Марина, и я очень надеюсь, что вы составите мне компанию.

— Конечно, — с энтузиазмом согласилась Марина.

— Я не стану есть французскую дорожную еду, — вступила в разговор Элен. — Я запаслась собственным ленчем на кухне отеля. Одна из тамошних девушек, которая говорила по-английски, приготовила мне бутерброды с бифштексами.

Марина не могла не расхохотаться. Это было так похоже на Элен!

За ленчем сэр Питер спросил Марину о Соланжах.

— Что они за люди? Вы почти ничего не рассказывали мне о них.

— Это папины друзья, — ответила девушка с неохотой, потому что ей был неприятен разговор о Саймоне Соланже, — очень милые люди. У них есть дочь и сын. Моника чудесная девушка, и мы стали подругами. Она, должно быть, удивляется, почему я не ответила ни на одно из ее писем…

Марина смолкла.

— А сын?

Сэр Питер не собирался отпускать ее с крючка.

— Саймон немного старше Моники, и в нем есть что-то от авантюриста, поэтому я мало с ним общалась, — резковато ответила она.

Оба молчали, пока подавали первое — суп-пюре из спаржи; официант уверил сэра Питера, что спаржа последнего английского урожая.

— Я очень люблю спаржу, но то бледное подобие, которое подают в Европе, такое безвкусное, — задумчиво проговорил сэр Питер и, тем не менее, мигом проглотил свою порцию.

— Должна признаться, я не сразу поняла, что это, — созналась Марина. — Никогда еще не видела такого странного, вялого на вид овоща!

Молодые люди посмотрели друг на друга и рассмеялись. Марина чувствовала внутри приятное тепло. С сэром Питером было легко, в его присутствии она не чувствовала неловкости, как это было с Саймоном.

«Он, оказывается, обидел меня сильнее, чем я думала», — с грустью подумала Марина, когда им подали poularde a la crème.

Путешествие на юг было долгим, и Марина очень устала к тому времени, когда поезд остановился в Биаррице.

— Мне рекомендовали небольшой, но эксклюзивный семейный отель, — сказал сэр Питер, когда дружелюбный носильщик остановил для них экипаж.

— Сможем ли мы получить номер в такой поздний час? — спросила Марина, дрожа.

— Меня уверили, что мадам Бушерон работает допоздна и ее двери всегда открыты, — обнадеживающе ответил сэр Питер. — Судя по всему, она любит британцев, хотя на вид может показаться суровой.

Как и предполагал сэр Питер, мадам Бушерон действительно еще не спала. Более того, она с удовольствием приняла гостей.

— Я так хада вас видеть, — гортанным голосом и с сильным акцентом поприветствовала их хозяйка. — Пхошу пхощения, что мой английский не слишком хохош, но если будете следовать моим пхавилам, мы поладим, n'est-ce pas?

Мадам Бушерон смерила Марину пристальным взглядом. Девушка робко, на цыпочках, проследовала в дом за свирепого вида хозяйкой.

Сэр Питер свободно заговорил с последней по-французски и за считанные мгновения так очаровал, что она предложила им три свои лучшие комнаты.

Марина восхищалась, как легко ему дается язык, и каким уверенным он выглядит, когда говорит на нем.

«Он изъясняется по-французски чуть ли не увереннее, чем на родном языке», — дивилась она, наблюдая, как настроение мадам Бушерон меняется со строгого и неумолимого на почти кокетливое. Она поправила свои черные, туго завитые локоны, и взгляд ее пронзительных черных глаз немного смягчился.

Номера были небольшими, но изысканно обставленными.