Я лихо заломил кепку, подошел и сел напротив нее. Паркер-Хаус располагался в Старом Бостоне и считался серьезным заведением. Ему довелось пережить тяжелые времена, и сейчас он начал постепенно вставать на ноги, но кафе с видом на Тремонт-стрит было симпатичным. Я расстегнул куртку.

– Доброе утро.

Она улыбнулась, но без особой радости, и ответила:

– Я рада вас видеть. Мне больше не к кому было обратиться.

– Надеюсь, что вам не пришлось далеко идти, – сказал я. – Даже такой олимпиец, как я, испытал несколько неприятных мгновений.

– Меня кто-то преследует, – произнесла она.

– Я его понимаю, – ответил я.

– Но это действительно так. Я увидела его около своей квартиры. Он шел за мной на работу и обратно.

– А вы знаете, что вас искала полиция?

– Из-за Рейчел?

Я кивнул. Подошла официантка, и я заказал кофе с тостом из пшеничного хлеба. Перед Джулией Уэллс уже стояла тарелка с омлетом, который она слегка поковыряла. Официантка отошла.

– Я знаю о полиции, – сказала она. – Я позвонила в дом моделей, и там сказали, что полиция побывала у них. Но они не стали бы следить за мной.

Я пожал плечами:

– Почему бы вам не рассказать полиции о парне, который вас преследует? Если он их сотрудник, они скажут, если нет – разберутся с ним.

Она покачала головой.

– Не хотите обращаться в полицию? Она снова покачала головой.

– Почему?

Она ткнула в омлет вилкой, потом передвинула кусок на другой край тарелки.

– Вы не просто прячетесь от парня, который вас преследует? – уточнил я.

– Верно.

– С полицией вы тоже не хотите иметь дела.

Она вдруг заплакала. Ее плечи затряслись, нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами. Но плакала она тихо, чтобы остальные посетители не заметили.

– Я не знаю, как быть, – прошептала она. – Не хочу ввязываться во все это. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Вы случаем не знаете, где сейчас может быть Рейчел? – спросил я.

Она высморкалась в розовый бумажный платочек и слабо вздохнула.

– Что мне делать? – проговорила она. – Мне не к кому обратиться.

– Вы знаете, где Рейчел?

– Нет, конечно нет. Откуда? Мы были подругами, любовницами, если хотите, но настоящей любви не было. И если люди...

– Вы не хотите, чтобы люди узнали, что вы лесбиянка?

Ее передернуло:

– Боже, ненавижу это слово. Оно какое-то медицинское, как будто речь идет о каком-то необычном растении.

– Но вы все-таки не хотите, чтобы об этом узнали?

– Ну, я не стыжусь этого. Вы просто изложили все чересчур резко. Я сделала свой выбор в жизни, он не совпал с вашим или чьим-то еще, но мне нечего стыдиться. Это так же естественно, как и все прочее.

– Тогда почему бы вам не поговорить с полицией? Вы не хотите помочь найти Рейчел Уоллес?

Она сжала руки и поднесла их к губам. Глаза ее снова наполнились слезами:

– О Боже, бедная Рейчел. Как вы думаете, она жива?

Официантка принесла мне кофе и тост. Когда она отошла, я сказал:

– Откуда мне знать? Приходится предполагать, что да, поскольку обратное предположение оставит меня ни с чем.