– Это Спенсер, – сказал я.

– О Господи! – вздохнула она хриплым голосом.

Вдруг зажегся свет. Внизу, наверное, был выключатель, который я не заметил. На чердаке сразу стало светло. Я выключил фонарик, положил его в карман и достал револьвер, выпалив:

– Лезьте под кровать!

Рейчел скатилась на пол под кровать. Я заметил ее голые ноги, потом услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Затем шаги смолкли. Видимо, заметили взломанную дверь. Судя по всему, посетителей было трое. Я посмотрел вверх и увидел, что комнату освещает лампочка без абажура, свисающая с цинкового крюка на потолке. Я потянулся и разбил лампочку фомкой. Комната погрузилась в темноту, если не считать света из коридора.

Женский голос спросил снаружи:

– Кто там?

Голос был старый, но не дрожащий и не слабый. Я промолчал, Рейчел тоже не издала ни звука.

Голос сказал:

– Вы вторглись в частное владение. Я требую, чтобы вы вышли. Здесь двое вооруженных мужчин, у вас нет никаких шансов.

Я лег и пополз к двери.

Перед лестницей стояли Минго с охотничьей двустволкой и Инглиш с автоматическим пистолетом. Между ними, чуть впереди, стояла женщина, похожая на мужчину, и притом на уродливого, гнусного мужчину. В ней было больше пяти с половиной футов росту, и весила она порядочно. У нее было квадратное тяжелое лицо и короткие седые волосы, а черные брови, почти не изгибаясь, срастались на переносице.

– Сдавайтесь, – потребовала она. В ее голосе не было ни колебаний, ни, уж конечно, страха. Она привыкла, чтобы люди подчинялись ей.

Я ответил из темноты:

– Игра окончена, мамаша. Кое-кому известно, что я здесь и что я ищу Рейчел Уоллес. И я ее нашел. Бросьте оружие, я вынесу ее и доставлю домой. Потом вызову полицию. У вас будет достаточно времени, чтобы убежать.

– Убежать? – язвительно усмехнулась мамаша. – Мы хотим, чтобы ты вышел, и мы заставим тебя выйти. И тебя, и эту гнусную лесбиянку.

Минго взял ружье наизготовку и начал вглядываться в темноту комнаты.

– Последний шанс, – предупредил я и перекатился вправо, затем поднял револьвер и опер его на левую руку. Минго выстрелил из одного ствола туда, где я только что был, а я попал ему чуть ниже правого глаза. Он упал навзничь на лестницу. Инглиш начал беспорядочно палить в комнату, очевидно в направлении вспышки от моего выстрела, но почти не целясь. Он выпустил четыре пули в темноту, а я аккуратно выстрелил в него дважды. Одна пуля попала ему в лоб, а вторая – в горло. Он беззвучно упал вперед, вероятно умерев еще падая. Я увидел, как мамаша наклонилась, и решил, что она падает в обморок, но вовремя догадался, что она наклонилась за пистолетом. Тогда я вскочил на ноги, в три прыжка добрался до нее и пнул пистолет, отбросив его подальше, а потом дернул ее за шиворот. У нее изо рта капала слюна, и она попыталась выцарапать мне глаза. Я держал ее на вытянутых руках (а руки у меня длиннее, чем у нее) и смотрел на Минго, скорчившегося внизу. Он был мертв, я понял это с первого взгляда – это было легко определить.