Ответить разведчику было нечем. Поэтому он принялся вновь убирать с плиты землю, хоть уже и не с тем энтузиазмом, что прежде.

Работа продолжалась около часа, пока наконец черная поверхность врат – или чего бы там ни было – не оказалась очищенной полностью. Теперь стало видно, что она представляет собой прямоугольник метра три шириной и около четырех в высоту, слегка закругленный поверху. Граница между двумя цветами – черным и светлосерым – была по всему периметру одинаковой, без какого-либо намека на щель. И все же это действительно походило на врата. Вот только куда? В преисподнюю? Но куда бы они ни вели, как их открыть, ни у кого из друзей не было ни малейшей идеи. Хоть и впрямь читай волшебные заклинания вроде «сим-сим, откройся», что, кстати, на всякий случай Плюх и проделал – разумеется, безрезультатно.

Между тем вот-вот должна была наступить ночь. Забияка распорядилась по-скорому перекусить и отойти к растущему поблизости большому кустарнику, чтобы устроиться там на ночлег. Однако пока Плюх выгребал из консервной банки «антианомальной» вилкой остатки тушенки, ему в голову пришла дикая мысль. Настолько на его взгляд безумная, что он даже не стал делиться ею с товарищами, решил, что сначала попробует, а уж потом, если вдруг получится…

Вытерев пучком травы внутренности пустой банки, он убрал ее в рюкзак – мало ли как может пригодиться металлическая емкость, хоть ту же воду вскипятить, – забросил его вместе с «Печенгой» за спину и неспешным прогулочным шагом направился к черным вратам, поглядывая на сверкающее молниями багровое небо.

– Ты куда это? – насторожилась Илона, устраивающая уже из нарезанных веток ложе возле кустарника.

– Да так, – пожал плечами косморазведчик, – на врата посмотреть.

– Не насмотрелся еще?

– Красиво же. И необычно.

– Ну ладно. Я уж думала, ты это… дела какие справить. Так для этого за дерево, вон, отойди. Нечего там сырость разводить.

– Да что ты такое говоришь-то! – смутился Плюх. – Я ведь не мальчишка, чтобы так вот…

В этот момент на Зону стали опускаться сумерки. Как всегда, стремительно.

– Возвращайся! – крикнула Забияка. – Будешь потом в темноте шариться.

Однако разведчик поступил ровно наоборот. Он метнулся к черной поверхности врат, которая в полумраке казалась ведущей вглубь сопки квадратной дырой и, вытянув руки, врезался в нее, не замедляя скорости.

На самом деле никуда Плюх не врезался – врата словно растворились, действительно превратившись в дыру. Однако хоть разведчик и надеялся на такой именно результат, подсознательно все равно готовился к удару, а потому, влетев внутрь сопки, споткнулся и как был, с вытянутыми руками, упал ничком, проехав после этого пару метров по идеально ровному и гладкому полу.

Плюх тут же вскочил на ноги и метнулся назад, к вратам. Они и с этой стороны имели тот же непроницаемо черный цвет. Разведчик снова невольно вытянул вперед руки и на сей раз действительно врезался ими в гладкую черноту. Так сильно, что невольно взвыл, тряся ушибленными ладонями.

«Ёхи-блохи! – резануло в мозгу похлеще всякой боли. – Это что же, я теперь в западне?!»

Плюх быстро развернулся и принялся лихорадочно бегать взглядом по своей «мышеловке». Но уже через пару десятков секунд паника отступила, а ее место заняло любопытство исследователя.

Во-первых, к большой радости косморазведчика, на западню это место совсем не походило. Прямо перед ним вглубь сопки, а точнее, вглубь наконец-то найденного объекта, тянулся длинный коридор – скорее, туннель, составляющий в сечении ту же фигуру, что и врата, только шире примерно на метр и на полметра выше.