«Восьминоги», громко цокая по гладкому полу туннеля, приближались стремительно и неотвратимо. Еще секунд пять – и… Что будет дальше, додумывать косморазведчику не хотелось, да было уже и некогда.

– Огонь! – крикнул он. – Стреляйте по центру! И без комплексов, это роботы!

Говоря откровенно, Плюх все-таки не был на сто процентов уверен в искусственном происхождении этих существ. Но узнать это наверняка не представлялось сейчас возможным, а жизням друзей и любимой угрожала явная опасность. Поэтому и взял он на себя эту ответственность, постановил: «Это просто железяки» и руководствовался далее этим постулатом.

Удивительно, но грохот автоматных очередей звучал в этих стенах мягко, совсем не агрессивно, но убойная сила пуль оставалась прежней. Они звонко зацокали по телам и конечностям «восьминогов», выбивая снопы искр. Вскоре один, а за ним и второй робот закружились волчками, раскинув в стороны суставчатые лапы. Однако оставшиеся десять особей ничуть не замедлили бег, и лапы мчащихся впереди «восьминогов» уже тянулись к четверке друзей.

– Стреляйте, стреляйте! – завопил Плюх, заметив краем глаза, что ученые, будто в прострации, опустили винтовки.

– Огонь! – поддержала его Илона. – Огонь! Пли! Сама девушка не забывала при этом поливать свинцом членистоногих роботов. Разведчик от нее не отставал, хотя с ужасом уже понимал, что через пару мгновений их сомнет под себя и перемелет металлическими конечностями орава бездушных машин. Плюх невольно зажмурился.

То, что произошло в следующее мгновение, он осознал не сразу. Продолжали стрекотать «Никель» Илоны и его «Печенга». Но больше не было слышно металлического цокота лап «восьминогов». Замолк, захлебнувшись, истративший последний патрон автомат любимой. Разведчик снял палец со спускового крючка и приготовился к тому, что вот-вот его тела коснется убийственный металл. Но – нет. Даже если время в конечный миг жизни растягивается, то не настолько же!

Плюх открыл глаза. Смертельно бледные ученые и всклокоченная, потерявшая бандану Илона будто застыли в прострации. Ближние роботы замерли в полушаге от них. До «восьминога», нацелившего сразу три лапы в самого косморазведчика, было и того меньше – металл одной из конечностей отделяло от его горла сантиметров десять.

И тут по туннелю разнеслось:

– Блямс-блямс-блямс-блямс! Блямс! Блямс-блямс-блямс!

– Блямсик! – завертела головой Илона.

Туннель, не считая замерших и поверженных «восьминогов», а также самих друзей, был совершенно пуст. Но под его сводами снова зазвучало:

– Блямс! Блямс-блямс-блямс-блямс!

– Это не Блямс, – произнес косморазведчик и быстро надел на голову зеленое полукольцо.

В ушах, а казалось, что прямо в самой голове, зазвучал знакомый механический голос. Принадлежал ли он тому самому «божку», с которым общался ранее Плюх, понять было невозможно.

Разведчик слушал и тут же повторял информацию для друзей:

– Не стреляйте. Опасности не будет. Уходите. Никто не пострадает.

– Это они говорят? – догадалась Илона. – Хозяева? Эта штука у тебя на голове – она переводит их слова?

Плюх кивнул, приготовившись слушать «богомола» дальше.

– Погоди, – не отставала девушка, – а как же Блямс? – И она, подняв голову к потолку, крикнула, потрясая зажатым в руке автоматом:

– Мы уйдем, когда вы отпустите Блямса! И других богомолов, которые были с ним! Иначе будем стрелять, куда достать сумеем, патронов у нас много. А ежели убьете нас, то цена вам – грош медный, да и того не дам… Боги вы, да? Высший разум? Это что, так у богов принято, чтобы других разумных свободы лишать? Или вы питаетесь ими?

Косморазведчик тут же услышал ответ.