После очередного шумного и бесплодного совещания на энергоплощадке в кабинет к Дебреву прошел Сильченко. Он прямо спросил:

— Так что же получается, Валентин Павлович? Неужели ничего не придумаем?

Дебрев опустил голову. Он боялся встретиться глазами с начальником комбината. Он ненавидел в эту минуту всех — Зеленского, Симоняна, полярную зиму, проклятую скалу, Сильченко и более всего самого себя. Вопрос Сильченко поднял в нем невеселые мысли. Его охватывало отчаяние. Какой он, к чертовой матери, главный инженер, если по самому важному, самому сложному вопросу строительства у него нет даже отдаленного, даже приблизительного ответа!.. А Сильченко с волнением и надеждой смотрел на его осунувшееся лицо.

— Ничего пока не получается, — проговорил Дебрев мрачно. — Нет настоящего решения, нет!

В конце ноября он поехал в цех мехмонтажа.

Кабинет Лешковича — маленькая, почерневшая от пыли комната (единственное окно ее выходило прямо в цех) со стенами, увешанными светокопиями чертежей, — был всегда так полон посетителями, как, вероятно, ни один другой кабинет в Ленинске. К Лешковичу приходили выпрашивать все, чем он был богат: сварочные электроды, железный лист, болты, проволоку, готовые конструкции, рабочих и мастеров. В комнате стоял гул голосов и сумрак от застоявшегося дыма. Лешкович работал, стоя за обширным, обитым полосой нержавеющей стали столом, и не обращал внимания ни на этот гул, ни на дым, ни на множество устремленных на него глаз.

Как только в кабинете появился главный инженер, гул затих. Один за другим посетители покидали кабинет: лишний раз попадаться на глаза Дебреву никто не желал.

— Хочу с вами посоветоваться, — сумрачно проговорил Дебрев. — Строительство ТЭЦ начисто срывается. Дело идет к провалу.

— Дайте мне сегодня подготовленные фундаменты, дайте колонны и коробку зданий — и я немедленно начну монтаж, у меня все готово! — воскликнул Лешкович. Он решил, что Дебрев собирается устроить ему очередной разнос.

Дебрев тяжело вздохнул.

— Понимаете, Валериан Александрович, не могут вам сегодня строители дать фундаменты и колонны под монтаж конструкций и оборудования. Есть, в конце концов, объективные трудности, из которых не выдерешься.

— А не могут они мне предъявить объекты для монтажа, значит и монтировать я не могу, — немедленно отозвался Лешкович. — Все упирается в строителей, как видите.

Дебрев молчал, о чем-то думая. Потом он заговорил с необычным для него спокойствием. Лешкович с недоверием на него поглядывал.

— Есть у нас возможности, которые мы не используем. Вы уже сейчас готовы начать монтаж, и в самом деле у вас заготовлено все, что можно заготовить. А строители раньше чем через месяц не предъявят ни одного объекта под монтаж. Получается несоответствие — можем монтировать и не имеем условий для монтажа. Казалось бы, самое простое решение — подогнать строителей. Мы их подгоняем, спуску никому не даем. Но со всей нашей подгонкой — месяц, а то и полтора отставания. И вот у меня явилась одна мысль, хочу вам предложить. Говорю прямо: может, во всем Союзе имеется только пяток монтажников, которые способны осуществить такой план, и вы, разумеется, среди них.

— Предварительно по головке гладите, чтобы не очень кипятился, — понимающе усмехнулся Лешкович.

— Начинайте монтаж не через месяц, а сейчас, — предложил Дебрев.

— Как сейчас? — воскликнул Лешкович. — На голом поле монтировать? Под открытым небом? У котлованов, где еще фундаменты не возведены?

На каждый его вопрос Дебрев утвердительно кивал головой.