— Прости, — сказал он. — Я доставляю тебе столько неприятностей…

— Уж это точно, — Холли скрестила руки на груди, но тон ее смягчился. — Ладно уж, давай отвезу тебя домой. Все уже разошлись.

Холли преувеличивала. Из свадебного зала вальяжно выплыла разудалая четверка рок-банды Headstrong. «Пока, Холли! — в унисон сказали они. — Завтра увидимся?»

— Ага, — устало ответила она. — Молодцы — осчастливили всех почтенных матрон.

Мэтт опустил голову еще ниже, сделав вид, что не замечает их, а они, в свою очередь, сделали вид, что не заметили его, хотя — Мэтт мог в этом поклясться, — тот, которого он вчера огрел, — Барри, Ларри, Гарри или как там его — ухмылялся сильнее, чем следовало. Помахав Холли рукой, они ушли, унеся с собой свои невероятно широкие штаны, взлохмаченные прически и бурлящие гормоны.

Мэтт утер лицо ладонью.

— А что с утиным Дракулой?

— Ушел, — ответила Холли. — Вместе с уткой. Спешил перехватить самолет.

— Чтоб его самого самолетом перехватило. Желательно пропеллером.

— Возможно, это было бы и неплохо, — не стала спорить Холли.

— А где Марта?

— Ушла.

— А подружки невесты?

— Ушли.

— Все?

— Все, все ушли.

Мэтт вопросительно посмотрел на нее.

— Я понятия не имею, что произошло, — пожала плечами Холли. — Может, у них головы разболелись, у всех сразу? Вообще, это самая странная свадьба из всех, на которых мне довелось побывать.

— Итак, — Мэтт попытался приподняться, но попытка не удалась, — тут остались только мы вдвоем.

Холли поковыряла носком пол.

— Похоже на то.

— Я просто хотел сказать…

Их уединение было нарушено не кем иным, как дядюшкой Нунцио, за которым, как тень, следовал гороподобный детина в черном пальто, держащий за уши двух подростков. Хотя, учитывая его габариты, ему больше пристало бы таскать футляр с контрабасом. Черной тучей он навис над Мэттом, закрывая собой свет от стойки администратора и погружая Мэтта в полутьму.

— Дядюшка Нунцио хотел бы извиняться, — с высоты своего положения возвестил человек-гора голосом, прокуренным настолько, что добиться такого эффекта можно было лишь смоля по пять пачек сигарет в день с того момента, как отняли соску.

— Я извиняться, — добавил дядюшка Нунцио, положа руку на сердце.

— Он признает свою ошибку…

— Что вы, что вы… — запротестовал Мэтт.

— Мой ошибка, — кивнул дядюшка Нунцио.

— Вовсе не ваша, — великодушно махнул рукой Мэтт и, подумав, добавил: — А впрочем, будь по-вашему.

— Английский у дядюшки Нунцио недостаточно хорош и служит причиной некоторых недоразумений. — С этими словами человек-гора дал затрещину извивающимся юнцам, даже не взглянув на них. — Он хочет исправить свою ошибку.

— Исправить, — торжественно провозгласил дядюшка Нунцио.

— На Сицилии мы придаем очень большое значение вопросам чести.

— Да, я слышал об этом, — с кривой улыбкой отозвался Мэтт.

— Око за око, зуб за зуб. Возмездие и никакой пощады — вот девиз нашей семьи.