Но я вдруг понимаю: Володя прочитал эти слова из протокола вслух нарочно. Чтобы я запомнила их и передала Свиридовым и Леле.

— Попрошу вас, господин Свиридов, следовать за нами! — с изысканной вежливостью обращается к Володе жандармский офицер.

Володю уводят. Мы с Юзефой бежим за ним вниз по лестнице на улицу.

Перед нашим подъездом стоят две извозчичьи пролетки. Перед тем как сесть, Володя прощается с нами. Он тепло обнимает Юзефу.

— Паничку! — шепчет она. — Я тут подушку для вас положила, — те лайдаки казали, что можно. И еще я вам положила поку… покушать…

— Не горюйте, Юзефа! Не навек расстаемся! Володя поднимает меня сильными руками и крепко прижимает к себе.

— Сашурка, сестричка моя! — И быстро мне на ухо: — Скажи всем… папе, Валентине… Леле скажи от меня… Сама знаешь что!

Двое городовых, поддерживая Володю под руки (как лакеи — барина!), подсаживают его в пролетку.

— До свиданья! — кричит он нам в последний раз.

Пролетки трогаются. Стук копыт по булыжной мостовой удаляется, затихает…

Когда снова возвращаемся в разгромленною квартиру Свиридовых, мы с Юзефой на миг смотрим друг другу в глаза.

— А каб им околеть! — выкрикивает Юзефа, как страстное желание, как молитву своему богу.

Но в передней слышны стремительные легкие шаги — в комнату вбегает Леля.

— Володя! Где Володя? — кричит она в ужасе, боясь поверить беде.

— Лелечка, его увезли…

— Совсем? — вырывается у нее криком. — А я бежала сюда! Мне вдруг так страшно стало, почему он все не идет и не идет…

— Почему ты раньше не пришла, Леля?

— Не велел он мне. Ведь тут у него собрание было. Важное… «Жди, говорит, меня на балу, я сам за тобой приду…» — И, опустившись на стул, Леля бессвязно шепчет: — Вот он, меч… над головой… И разлучили…

Со следующего утра начинаются поиски Володи, хлопоты о свидании, о передачах, об освобождении.

Папа, конечно, едет к жандармскому полковнику фон Литтену, но этот влиятельный человек, оказывается, получил к пасхе повышение: перевод в Петербург. Все хлопоты Сергея Ивановича и папы не дают никаких результатов.

Лишь через неделю Сергей Иванович узнает, что Володя содержится в Варшаве, в тюрьме, которая называется «Цитадель».

Так неожиданно горестно кончились эти незабываемые весенние каникулы.

Еще одну вещь хочу я сказать. Из беглого разговора папы с представителем студентов я узнала, что почти все студенты, даже очень нуждающиеся, получив помощь из сбора от благотворительного бала, отдали каждый свою долю на революционную работу.

Вот почему революционерам был нужен благотворительный бал! Вот чего они от него «ждали»!

Глава восемнадцатая. ЧЕРНОЕ ДЕЛО И СВЕТЛЫЙ ЧЕЛОВЕК

Когда после пасхи снова начинаются уроки в институте, я чувствую себя такой посерьезневшей, такой повзрослевшей, что ли, словно пасхальные каникулы продолжались не две недели, а два года, даже больше. Очень уж много пережито за этот короткий срок! Все время перед моими глазами стоит Володя Свиридов — и вокруг него черная туча жандармов и полиции. Я знаю: Павел Григорьевич, Володя Свиридов, Вацек и их товарищи-революционеры победят черную тучу… Но когда? Вот новый для меня вопрос. Кто ответит мне на него так же легко и понятно, как папа еще недавно объяснял мне, что такое скарлатина или почему зимой нет мух… А за этим новым вопросом встают другие, и на все хочется получить ответ.

Последние недели учебного года ползут так медленно, что вот, кажется, взяла бы хворостину и стала подгонять их, как гусей и уток.