— Да я найду для барина саночки. Въ крайнемъ случаѣ въ посадъ нарочнаго пошлю. Тамъ есть въ лавкахъ, — сказалъ управляющий. — Не извольте безпокоиться. Санки будутъ.

— А лыжи у васъ есть? — задалъ управляющему вопросъ Сухумовъ.

— Какия лыжи?

— Да длинныя такия. Вотъ что охотники по глубокому снѣгу ходятъ. Деревянныя, въ Петербургѣ я видѣлъ, что и солдаты ходили на нихъ по снѣгу на Марсовомъ полѣ.

— А вы-то сами, Леонидъ Платонычъ, ходили на нихъ? — въ свою очередь спросилъ докторъ.

— Нѣ-ѣ-тъ… Когда-же мнѣ!.. Мой спортъ былъ единственный — маленькая паровая яхта, но управляли ею три матроса.

— Ну, такъ лыжи вамъ не годятся. Лыжи хитрая штука. Развѣ коньки…

— О конькахъ я думалъ и привезъ ихъ. Я попробую… Но я боюсь, не разучился-ли я на нихъ кататься.

— Такъ вотъ маленькую ледяную горку… и сдѣлайте мнѣ небольшой каточекъ… — повторилъ Сухумовъ приказъ управляющему. — Пожалуйста…

— Однако, что-жъ мы стоимъ? — воскликнулъ докторъ. — Мы не стоять вышли. Вамъ нужны движения, моционъ… Налѣво кругомъ! Маршъ обратно! — шутливо скомандовалъ онъ и замаршировалъ къ барскому дому. — Руками махайте! Руками! Не отставать отъ меня!

Они дошли до крыльца барскаго дома. На крыльцѣ стоялъ камердинеръ Полиевктъ въ порыжѣлой котиковой шапкѣ, съ шеей, обмотанной краснымъ гаруснымъ шарфомъ и ежился отъ холода.

— Обѣдъ готовъ. Прикажете подавать? — спрашивалъ онъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, — отвѣчалъ за Сухумова докторъ. — Мы должны еще хоть раза два пробѣжаться туда и обратно. Этого моциона мало. Ну-съ, пожалуйте, Леонидъ Платонычъ… Теперь опять къ Сидору Софронычу замаршируемъ, — отнесся онъ къ Сухумову и снова замаршировалъ.

Послушный ему, Сухумовъ слѣдовалъ сзади и, запыхавшись, бормоталъ на ходу:

— Но мнѣ, право, такъ совѣстно, докторъ. Вы со мной, какъ нянька съ ребенкомъ, возитесь. Это даже ужъ и не входитъ въ кругъ дѣйствий врача.

— Все входитъ… Долженъ-же я вамъ преподать, растолковать, научить. Зато я вамъ не прописываю никакого рецепта по части медикаментовъ, — отвѣчалъ докторъ, не останавливаясь, добѣжалъ до управляющаго, обернулся и продолжалъ маршировать обратно.

— Но все-таки вы такъ добры… Спасибо вамъ… Большое спасибо… Я не знаю, я затрудняюсь, какъ и отблагодарить… — опять началъ Сухумовъ.

— И не надо затрудняться. Будете неуклонно дѣлать такой-же моционъ передъ каждой ѣдой въ мое отсутствие — вотъ это я и сочту себѣ за благодарность. Вспотѣли? — спросилъ докторъ, видя, что Сухумовъ вынулъ изъ кармана носовой платокъ и отираетъ имъ съ лица потъ. — Вотъ это отлично, что вспотѣли. Это потъ здоровый. Онъ большое подспорье къ работѣ вашихъ почекъ. Вѣдь раньше мало потѣли.

— Какое! У меня все время какъ-бы ознобъ и гусиная кожа.

— Ну-съ… Еще разъ туда и обратно, да и довольно. А придя домой, сейчасъ-же переодѣньте бѣлье… Жарьте за мной! На приступъ! Ура! — шутливо кричалъ докторъ.