Тимур Бабаджанов снова склонился над снимками и, разогнувшись, изрек эпохальную фразу, которая многое изменила:

– Она ничего не ломала и съехала весьма аккуратно. Обычно повреждения, указывающие на путь перемещения автомобиля после пролома ограждения, имеют форму длинных тонких царапин, прочерченных поврежденными частями древесины. Вы их видите? – он кивком указал на снимок. – Можете показать?

– Нет.

– Если бы ограждение было проломлено, оно бы не только помяло, но и поцарапало кузов. Характер повреждений машины скорее указывает на лобовой несильный удар.

Анна уточнила:

– Насколько несильный?

– Эх, если бы рассмотреть зазоры на кузове! Я бы рассчитал вам силу удара и примерную скорость автомобиля до столкновения. Но на фотографии зазоры не разглядеть!

– Пожалуйста, объясните.

– При лобовом ударе все зазоры в автомобиле меняются. При слабом ударе по крыше идет волна, а при сильном – характерный залом. И даже при лобовом столкновении, когда повреждена всего одна сторона, как в нашем случае, зазоры в дверях меняются и слева, и справа.

Оторвавшись от фотографий, Анна Стерхова подняла глаза на Бабаджанова:

– Шкарбун показывала вам эти снимки?

– Нет. Никогда.

– Сможете дать экспертное заключение?

– По фотографии не смогу. Это несерьезно.

– Зачем же по фотографии… – Выдержав интригующую паузу, Анна договорила: – Я покажу вам этот автомобиль.

Глава 8

Разруб

Стерхова знала, что никуда не уедет, пока не закончит расследование. Она мысленно определила алгоритм своих действий: нацепить на вешалку пальто, сесть за стол и начать работу. Но когда Анна приблизилась к вешалке, из коридора послышались шаги, которые затихли у двери, и прозвучал голос Шкарбун:

– Подожди, Лара, найду ключи… Алло, я не слышу… Что, говоришь? Ей-богу, не вру! Утром в воскресенье они вдвоем прикатили к отделу на машине Домрацкого. Наша кадровичка видела их из окна. С Домрацкого как с гуся вода – он разведен, а вот у Стерховой – мужик, я слышала их разговор. Вызнать бы телефон да рассказать ему в подробностях, чем она здесь занимается!

Ключ вставился в скважину, но провернуться не смог – замок был не заперт. Дверь отворилась, и в комнате вспыхнул свет.

– Вы здесь?.. – На несколько секунд Шкарбун застыла в проеме, потом вошла в кабинет и громко хлопнула дверью.

Предположить, что Стерхова не слышала ее слов, было глупо, поэтому Ирина Ивановна предпочла сделать вид, что ничего не произошло.

По истечении пятнадцати минут Анна спросила:

– Что с Воронцовым? Нашли?

Шкарбун встала с места, прошла к ее столу и протянула листок:

– Здесь его адрес.

Стерхова забрала листок и сказала:

– На вашем столе лежит синяя папка, ее принес Бабаджанов. Почему вы не показали ему материалы из дела Савельева?

– Криминалисты работают с костями. Бабаджанов – криминалист. Неужели не ясно?

– Я говорю о материалах двадцатилетней давности.

– Это лишнее.

– Вы так считаете?

– Уверена, – с нажимом проговорила Шкарбун, – пока вы не появились, дело вела я. Соответственно, поступала так, как считала нужным.

– А я показала Бабаджанову фотографии с места происшествия, – сказала Анна.

– И что?

– Узнала много интересного.