- Боже праведный! - невольно воскликнул я.

- Он-то праведный, - вмешался Альберт. - А вот на земле праведника днем с огнем не отыщешь.

- А еще надо уметь ударить в самую точку, - продолжал Цыган.

- Что это значит?

- А вот что: говоришь человеку что-нибудь о нем. Можешь попасть в точку, а можешь и не попасть. Тут уж надо идти на риск. Стараешься по выражению лица увидеть - угадал ты или нет. Если не угадал - надо уметь, не теряя ни минуты, вывернуться. А вывернуться порой бывает очень трудно. Как-то подходит к палатке женщина лет сорока, а с ней мальчик лет шестнадцати. У меня в брезенте проверчена дыра, так что я вижу посетителей, прежде чем они входят в палатку, и уже знаю, кто с кем пришел. Ну, является ко мне эта женщина, и первым делом я говорю ей, "очень интересная у вас рука". Всегда следует говорить, что у них интересные линии на руке. Тут они проникаются к тебе доверием, и тебе легче бывает выведать у них то, что надо. И тут я бью в точку: "По вашей руке вижу, что у вас есть сын, примерно шестнадцати лет". - "Простите, нет, - говорит она, - я одинока". Тут я начинаю изворачиваться. "Правильно, говорю, но такой сын был бы у вас, если б вы вышли замуж за того человека, который ухаживал за вами двадцать лет назад".

- И она поверила? - спросил я.

- Конечно. А что ей оставалось?

- Она могла бы встать и уйти, - заметил Альберт.

- Как бы не так! Она же заплатила кровные два шиллинга! Не будь дураком!

- Ну, а фараоны? - спросил я. - Как вам удается их обводить? Ведь гадать и предсказывать судьбу - запрещено законом.

- У меня нюх на стукачей. Как-то перед представлением является ко мне один такой малый - а я видел, что до того он все шнырял между палатками. "Чем промышляешь?" - говорит. "Я - бродячий актер", - отвечаю. "Судьбу предсказываешь?" - говорит. "Ну да", - говорю. "На чем же ты гадаешь?" спрашивает. А я - в ответ: "Есть у тебя чайная кружка? Мне достаточно нескольких чаинок на дне, и я по ним прочитаю, что ты стукач..."

- А вот одному моему приятелю, Питеру... подработать ему, видишь ли, надо было. А на той ярмарке не было френолога, он и решил это обстоятельство использовать. Но у бедняги нюх подгулял - налетел на жену полицейского. И сел мой Питер на шесть месяцев за решетку. Женщин, которые хотят тебя засечь, можно определить по глазам - взгляд у них особенный, холодный, неподвижный.

- А как в Босуэлле? Фараоны не очень придираются?

- Нет. Там даже все азартные игры бывают на ярмарке. И, кроме меня, гадальщиков там не будет.

- А кто у вас зазывала - Альберт?

Альберт беззвучно рассмеялся.

- Он-то! - Цыган фыркнул. - Ничего он не умеет.

Мне приходится самому зазывать народ, а потом мчаться на свое место в палатке.

- Я, как только погляжу на толпу у палатки, так на меня тоска находит, - заметил Альберт. - Ну как подружишься с человеком, который думает, будто ты его насквозь видишь. - И добавил: - Пожалуй, самые лучшие друзья - это кошки и собаки.

- Но иногда они бывают очень надоедливы, - сказал я, думая о другом.

- Друзья тоже, - возразил Альберт.

- Помолчи, - оборвал его Цыган и обратился ко мне: - А не согласишься ли ты поработать у меня зазывалой?

- Мне бы больше хотелось самому предсказывать судьбу, - сказал я. -Давайте я вас подменю хотя бы на субботу. А вы будете зазывалой. Вы мне много чего рассказали, мне кажется, что самую суть я уловил.

- Тебе что, подработать надо?

- Нет, - ответил я. - Я это бесплатно. Просто меня интересуют люди.

- Я тебя научу всему, что сам знаю, - пообещал Цыган.

- И тогда ты будешь знать не больше, чем сейчас, - вставил Альберт.

- Десять лет тому назад я сказал ему это в шутку, - пожаловался Цыган. - Мог бы, кажется, придумать что-нибудь поновее.