Мне казалось, что счастливым должен почитать себя он. - но свои мысли я сохранил про себя. Такой комплимент прозвучал бы дерзостью. Да она в нем и не нуждалась.

Хотя, как знать? Может быть, впечатление, которое производил на других ее муж, уязвляло ее самолюбие, и она ждала от меня подтверждения того, что созданный ею идеальный образ - отвечает действительности. Похвала ее мужу была бы похвалой ей самой.

Какое впечатление я произвел на нее - не знаю. Она держалась непринужденно, ничем не давая мне понять, что меня привезли сюда для того, чтобы она составила обо мне мнение, и я без всякой робости рассказывал ей о своей жизни. Я сказал и о том, что хочу писать книги.

- Как часто мне хотелось быть писательницей, - заметила она. - Наверно, почти все проходят через это. Люди склонны воображать, будто то, что пережили они, не пережил больше никто и им обязательно хочется описать свою жизнь. Что и говорить, это печальное заблуждение. Ведь столько сил тратится по-пустому. Лишь очень немногие испытали в своей жизни нечто такое, что достойно описания. Большинство же, - как мы, например, - живут жизнью, в которой ничего не случается. И никогда не бывают довольны тем, что им приходится делать.

Она с улыбкой посмотрела на меня.

- Надо принимать жизнь такой, как она есть. Что толку в мечтах? Если не посвятить себя подходящей работе, никогда не удастся разбогатеть. - Она похлопала меня по плечу. - Разве вам это не ясно самому? Счастье - это то, что вокруг нас. Надо целиком отдаться делу, и в один прекрасный день вы станете богатым человеком.

Я хотел возразить ей, что вовсе не стремлюсь разбогатеть, но знал, что она не поверит, сочтет меня лицемером.

- Муж говорит, что из вас получится отличный бухгалтер, - добавила она.

К такому убеждению мистер Бодстерн мог прийти, лишь произведя на строго научной основе учет всех тех факторов, которые, по свидетельству психоаналитиков, консультантов по выбору профессии и учебников по исследованию характера, определяют облик образцового клерка. Он учитывал эти факторы с помощью сложных анкет, на которых галочки были символами рассудительности и рационального подхода к работе, а крестики свидетельствовали об отсутствии этих качеств. Заполненная анкета сопоставлялась с личным отношением мистера Бодстерна к подвергшемуся анализу служащему, в результате получалось некое уравнение, из которого было видно, соответствует ли данный человек своей работе.

Решив научно подойти к решению этого вопроса, мистер Бодстерн послал соответствующее приглашение профессору Байрону Боггсу - консультанту по выбору профессии. К его услугам за известную мзду обращались фирмы, во главе которых стояли люди, ставшие жертвой модной причуды: подбирать кандидатов на продвижение по службе с помощью примитивных психологических приемов.

Служащие нашей конторы никогда не слышали о профессоре Байроне Боггсе и понятия не имели, что от этого сдержанного, уверенного в себе господина в элегантном костюме, с тонкими бледными руками, зависит их будущее.

Мистер Бодстерн вызвал меня в свой кабинет и представил профессору Боггсу, который, желая продемонстрировать умение устанавливать нужный тон в разговоре, обратился ко мне довольно резко:

- Итак, - ваше имя? Я назвал себя.

- И вы являетесь...

- ...старшим клерком.

- Отлично.

Он кивнул, давая понять, что унизительная процедура окончилась, и отошел от меня, выражая всем своим видом полное удовлетворение.

Но у мистера Бодстерна, видимо, оставались сомнения в действенности метода, применение которого от только что имел случай наблюдать. Он еще не постиг всей важности этой процедуры для выявления и подавления бунтарских настроений у служащих. Ой выпрямился, словно отстраняя от себя все опасения, и сказал мне:

- Профессор Боггс приехал для того, чтобы выяснить отношение персонала к вопросам, которые мы считаем важными для процветания фирмы.