– Колян, пригляди за ним! – я передал пленника товарищу и подошёл к камере.

Примерно минуту я смотрел прямо в объектив, и когда уже в моей голове начали рождаться не самые приятные мысли, послышался негромкий гул. В, казалось, совершенно монолитной стене вырисовались щели, очертившие контуры двери. Спустя некоторое время, дверь немного приоткрылась, примерно сантиметров на десять уйдя внутрь.

Я осторожно подошёл и рукой надавил на дверь, она послушно подалась и приоткрылась наполовину. Хотел было сразу войти, но испытал какое-то странное чувство: смесь тревоги и нетерпения. Не заходя внутрь, я заглянул в открывшийся проём и увиденное меня поразило. За дверью… ничего не было. Вообще ничего!

Я отчётливо помнил, что с холма видел очертания если не города, то как минимум какого-то посёлка. Но за забором ничего не было!

Пока я приходил в себя, подошёл Колян, очень уж ему не терпелось тоже заглянуть внутрь. Пленника он при этом держал обеими руками.

– Что за хрень? – от неожиданности вскрикнул мой товарищ. – Там же нет ничего! Как так?

– А то я, блин, не вижу! – огрызнулся я и посмотрел на Катю. – Ты в курсе, что это такое?

– Я что, была здесь раньше? – резонно ответила девушка. – Пойдём узнаем что там. Не назад же идти.

– Не назад, – согласился я.

– А его куда? – спросил меня Колян, показывая на пулемётчика. – Отпускать?

– Нет. Пока пусть с нами идёт. Отпустить его мы всегда успеем.

И тут произошло нечто странное. Пулемётчик заорал, словно увидел разом все свои детские страхи.

– Я не пойду туда! Вы обещали отпустить! Вы же обещали! Я не пойду за стену!

Он истерично верещал, глядя на каждого из нас по очереди, надеясь, что хоть кто-то подтвердит обещание отпустить его у стены.

– Пожалуйста! Я вас прошу! – здоровый мужик упал на колени и натурально заплакал. – У меня семья, двое детей, прошу вас! Отпустите! Вы же обещали!

Нам всем стало не по себе. А мне сразу же расхотелось идти за стену.

– Успокойся! – крикнул я на пленника. – Что там такого, раз ты так обосрался?

– Не знаю! – вопил тот в ответ. – Никто не знает! Но оттуда нельзя выйти! У меня дети! Прошу вас! Я ведь простой солдат! Я вас от мин спас! Прошу!

Мужик бросился к моим ногам и, обхватив меня за правую, зарыдал.

– Да успокойся ты! – заорал я на него ещё громче, чтобы привести в чувство. – Не пойдёшь ты туда! Обещаю. Просто скажи, ну хоть что-нибудь ты знаешь о том, что там?

– Нет, я не знаю. Моё дело маленькое, стоять на вышке и следить, чтобы никто оттуда не прорвался.

– Погоди! – тут до меня наконец-то дошло. – Так, это всё: вышка, пулемёт, мины, заборы, не для того, чтобы туда не пускать, а, наоборот, чтоб не выпускать оттуда?

Пулемётчик закивал.

– Ладно, иди! – я махнул на него рукой.

Мужик побежал от нас так, словно за ним гналось стадо разъярённых бизонов. Я посмотрел на товарищей. Колян стоял побледневший. Катя ещё держалась.

– Пипец. Приехали. Что-то я туда реально не хочу идти! – честно признался Колян.

– У меня как-то тоже энтузиазма поубавилось, – поддержал я настрой друга.

– И что? Назад пойдёте? – мрачно спросила нас Катя. – К шакалам сдаваться?

– К шакалам не вариант, особенно после того, что мы с Карповым сделали. Но вот честно, как-то не так я себе представлял Свободный Город! – я посмотрел Кате в глаза. – И, вообще, Кать, у меня такое ощущение, что ты знаешь что-то об этом месте и не рассказываешь нам.

– Ничего я не знаю! – огрызнулась девушка. – Так, вы идёте или нет?

– Я точно нет! – ответил Колян.