|
Надо будет купить спиртовку. Я расстался с ней в семь, когда сквозь штору уже пробивался свет. Зашел на бульваре Сен-Мишель в бистро и посмотрелся в зеркало позади кофеварки. На Анжуйской набережной я не поднялся в спальню, а расположился в кабинете, где с восьми, как обычно, начал звонить телефон. Не замедлила появиться и Борденав с утренними газетами, заголовки которых можно было бы резюмировать так: "Мэтр Гобийо выиграл". Как будто речь шла о спортивном соревновании! - Вы довольны? Подозревала ли моя секретарша, что я отнюдь не горд своей победой? Она самый преданный мне человек на свете, преданней даже Вивианы, и, соверши я мерзость, за которую от меня отвернулись бы все, она одна, вероятно, не покинула бы меня. Ей тридцать пять. Ко мне на службу она поступила в девятнадцать, и у нее никогда не было романов; все мои сменявшие друг друга сотрудники, равно как моя жена, единодушно полагают, что она еще девушка. Я не только не волочился за нею, но без всяких к тому оснований был с ней более нетерпим, суров, часто несправедлив, чем с кем бы то ни было, и не помню уж сколько раз доводил ее до слез лишь потому, что она недостаточно быстро отыскивала досье, мною же засунутое не на свое место. Отдает ли она Себе отчет, что я вылез из постели Иветты и моя кожа еще пропитана ее кисловатым запахом? Не сегодня-завтра она об этом узнает Борденав, как моя ближайшая сотрудница, в курсе всех моих похождений. Первая деловая встреча была назначена на десять утра, так что я успел принять ванну и переодеться. Вивиану я будить не стал и увиделся с ней только вечером, потому что завтракал в тот день в "Кафе де Пари" с клиентом; по делу которого должен был выступать пополудни. С тех пор минул год. Тогда я был уже знаком с Мориа. Мы встречались у Корины, где мам случалось, поболтать в уголке. Почему до моей встречи с Иветтой он не смотрел на меня так, как в прошлое воскресенье? Может быть, я еще не нес на себе печати или та была еще недостаточно отчетлива? Глава 3 Суббота; 10 ноября. Сейчас десять вечера, и, дождавшись отъезда жены, я спустился к себе в кабинет. Вивиана с Кориной и приятельницами отправилась в одну из галерей на улицу Жакоб открывать первую выставку картин Мари Лу, любовницы Ланье, Там будут обносить шампанским, и кончится это, вероятно, за полночь. Я не поехал под тем предлогом, что на выставке в помещение размером не больше обычной столовой набьется человек сто и жара будет невыносимой. Похоже, у Мари Лу настоящий талант. Живописью она занялась всего два года назад, во время пребывания в Сен-Поль-де-Ванс <Курортное местечко вод Ниццей>. Они с Ланье живут одним домом на улице Фезандери, хотя оба состоят в браке. Ланье женат на собственной кузине, по слухам очень уродливой; Мари Лу замужем за Морийе, лионским промышленником и приятелем Ланье, с которым у того все еще дела. Насколько известно, все устроилось полюбовно, к общему удовольствию. Они с Ланье обедали у нас вчера в обществе бельгийского политика - он проездом в Париже, академика, которого мы часто приглашаем, и одного южноамериканского посла, сопровождаемого женой. Каждую неделю мы устраиваем один-два таких обеда на восемь-десять персон, и Вивиана, великолепная хозяйка, не утрачивает вкуса к приемам. Посол оказался у нас не случайно. Его привел ко мне Ланье, и когда подали кофе и ликеры, южноамериканец вскользь дал понять, о чем он рассчитывает побеседовать у меня в кабинете, - о более или менее легальной торговле оружием, которой, если я правильно истолковал его намеки, ему хотелось бы заняться в политических целях, но так, чтобы не нажить осложнений с французским правительством. |
