— Пока вы грызли старуху, Катя нам кое-что сказала. Мать, эта бабка и сектант пугали ее. Говорили, что за посещение школы ее на том свете будут черти поджаривать на сковородке.

— Черти? — воскликнул Юрка. Он какое-то время размышлял, потом опять крикнул: — Ясно! Это тот же тип! О-о, елки!.. Галина Владимировна, так, значит, это он заставил Катьку побираться?

— Наверное.

— Вот гад!

— Юра! — осуждающе протянула учительница.

— Поршенникова, получается, знала про петуха, — заговорил Валерка. — Получается, сектант к ним не случайно заходил.

— Вот именно, — поддакнул Юрка. — Тут целая шайка. Только непонятно, куда старуха делась.

— А вы точно знаете, что бабка здесь живет? — спросил Аркадий.

— Мы ее тут видели.

— Этого мало.

Некоторое время шли молча. Аркадий изредка поддерживал Галину Владимировну, когда она поскальзывалась.

Юрка вдруг схватился за голову:

— Сколько тайн!

— Как этого летчика фамилия-то — Дятлов? — спросила Галина Владимировна.

— Дятлов. Вызывать будете? — Юрка забегал то с одного бока, то с другого, смотря с кем разговаривал.

— Может быть.

— А в милицию сообщим когда — сейчас?

— А как по-твоему? — спросил Аркадий.

И Юрка перебежал на его сторону, оттеснив Валерку.

— Конечно, сейчас!

Подошли к дому Гайворонских.

— Проводим Галину Владимировну до моста, — сказал Аркадий. — В милицию нужно идти с чем-то в руках. А у нас руки пустые. Сектанта нет, бабки нет, у Кати — справка. Дятлов? Не маловато ли?

— Как же быть?

— Пока для нас главное, чтобы Катя пришла в школу, — сказала Галина Владимировна. — А там видно будет. Если уж Катя не придет…

— Бабку мы поймаем как миленькую, — заверил Юрка. — Мы ее живо… Ага, Валерка?

— Что?

— Я говорю: старуху мы завтра же сцапаем. Она где-то тут живет.

Валерка пожал плечами. За всю дорогу он проронил лишь несколько слов. Он все думал и передумывал, стараясь как-то объяснить себе все происшедшее в вагоне и у Поршенниковых, но никаких объяснений не выходило. А ведь это он, Валерка, первым натолкнулся на бородача и стал первым очевидцем начавшихся странностей, когда обнаружил Мистера в сенях Поршенниковых. И мальчишке вдруг явилась мысль, что не испугайся он тогда, не струсь, а зайди сразу в дом да расспроси, в чем дело, как попал в сени петух, — кто знает, может, и не случилось бы всего этого, не пострадала бы Катя, не было бы тревог ни у Галины Владимировны, ни у Аркадия и ни у Юрки. Столь неожиданный вывод встревожил Валерку. И он быстро уверил себя в том, что все равно это бы произошло. И потом, как же он, Валерка, мог предугадать, что последствием его нерешительности будет такое злодеяние? А может быть, всегда так бывает? Может быть, всегда за трусость одного расплачиваются другие? Валерка вздрогнул и почувствовал, как мышцы его тела слабеют и лоб покрывается испариной.

«Почему же я такой? Неужели я не гожусь в пионеры? Неужели я не могу быть смелым?.. Могу! Только надо через силу заставлять себя поступать так, как поступать боязно, на что не хватает решимости, и постепенно это войдет в привычку», — думал Валерка.

Между тем дошли до моста. Учительница поднялась на насыпь и помахала рукой. Аркадий тоже вскинул руку.