Идея, конечно, хорошая, но смертницы не спали, демонстративно встав перед заложниками, держа в вытянутых руках пульты с зажатой кнопкой. И какой бы гнев и ярость не бурлил в душах людей, своя рубашка оказалась ближе к телу. Никто не дёрнулся. Ужасались, плакали, но сидели смирно. Жить хотелось всем, даже мне, пусть и чувствовал в этот момент я себя отвратительно. Но пресловутый выбор меньшего зла, будь он не ладен. Пожертвовать одним, чтобы спасти всех. Никогда в играх не любил моральные дилеммы и вот одна подкралась и вцепилась мне в задницу.

— Трусы!!! — массажист до последнего пытался вырваться, но его надёжно зафиксировали и в воздух взмыл керамический нож, больше похожий на топорик для разделки мяса. — Ублюд… А-а-а-а-а!!!

— Это ваша вина!!! — главарь даже не дёрнулся, когда лезвие отсекло кисть мужчины, зашедшегося в крике боли. — Решили поиграть со мной⁈ Теперь каждый час мы будет отрубать кому-нибудь часть тела, пока наши требования не будут выполнены! Мне плевать как вы это сделаете! Привлеките канадцев, их мы тоже щадить не собираемся, но наши братья должны быть на свободе!!! Даю вам час и, если через это время не будет хороших новостей, получите ещё одного инвалида!!! Карим, выброси им этот обрубок, чтобы эти кяфиры поняли, что мы не шутим!

Один из террористов кивнул, и подхватив отрубленную кисть направился к выходу из кинозала. Другой перетянул обрубок тем же ремнём, останавливая кровь и дотащив его до толпы заложников швырнул искалеченного массажиста к нам. Я успел первым, поймав раненного и осторожно уложив его на пол. А после перевёл взгляд на Олега.

— Нужны бинты и лекарства иначе он истечёт кровью, — несмотря на опасность спровоцировать бандитов, взгляд я не отводил. — вы доказали серьёзность своих намерений, но, если люди начнут умирать, это плохо скажется на переговорах. Это санаторий, тут обязательно должен быть медицинский кабинет. Пошлите людей или дайте нам самим найти аптечку.

— Затикнись! — двинулся ко мне бандит, поигрывая окровавленным ножом. — Я тибе язикь вирьву!!!

— Погоди, Назир. Это мой старый знакомый, — оскалился главарь. — Любитель лезть не в своё дело. Ты никак не успокоишься? Может выбрать тебя следующим?

— Как вам будет угодно, — я сильно сомневался, что какой-то нож, даже керамический, справиться с моей «Каменной кожей», так что равнодушно пожал плечами. — Но сейчас помогите спасти раненного. Сделайте жест доброй воли. Это можно будет использовать в переговорах.

— Наши переговоры не твоё дело, свинья! — вызверился Мурад, но потом вдруг успокоился. — Хорошо. Вот она пойдёт и найдёт лекарства.

— Нет, — отрезал я, видя, как та самая девчонка, спорившая со мной по поводу обеда, бледнеет и пытается отползти. — пойдёт кто-то из мужчин. Женщины бестолковые и слишком эмоциональные. Она наберёт всякого мусора, а ты же второй раз не выпустишь, я прав?

— Стоило бы действительно вырвать тебе язык, за наглость, — удивлённо оскалился главарь, — но ты прав. Женщинам нельзя доверять серьёзные дела. Но ты не пойдёшь, слишком ты шустрый. Вот ты! Ты пойдёшь!

— Я? — с пола неуверенно поднялся парнишка примерно моих лет, одетый в халат и фартук. — Я н-не могу…

— Тогда ты нам не нужен, — взгляд аль-Харид стал острым словно нож. — Назир…

— Я пойду!!! Пойду!!! — ужас в голосе поварёнка можно было черпать вёдрами. — Я всё сделаю!!!

— Назир, проводи. — мотнул головой Мурад. — Если станет чудить ты знаешь, что делать.

— Зарэжю как свинью! — подтвердил тот и схватив за шкирку парня буквально швырнул его к выходу. — Иди, сын собаки! Силишаль что накиб сказаль? Толькя попрёбуй — зарэжю!

Я проводил глазами исчезнувшую за дверью парочку и вернулся к раненному.