Индусам проповедуют любовь, милосердие, христианское братство, а они видят, что англичане продолжают отбирать индусские владения

одно за другим. Им дают много библий, зато у них отнимают все, что можно отнять, и благосостояние страны падает, мало-по-малу нищета проникает чуть ли не в каждую семью,

Вы должны знать, что Англия является виновницей ужасного голода, который опустошает Индию через каждые пять, шесть лет.

С одной стороны, она отказывается исправить громадную систему орошения прудов, каналов, устроенных еще при браминах для сбережения

воды при ливнях и для поливки полей в сухое время года,  а с другой стороны, она позволяет своим купцам спекулировать на народном бедствии:

^они вывозят в громадном количестве хлеб, не заботясь о тех миллионах индусов, которые умирают от голода.

Вся Индия покрыта развалинами,   и каждые пять лет в Индии умирают от голода двести, триста тысяч человек,  гибнут они на дорогах, на уединенных тропинках, в джунглях, где дикие звери пожирают их еще живыми.

Я сам видел людей, приносивших своих умирающих от голода детей к дверям наших жилищ.

— Возьмите их, — говорили несчастные,— я вам отдаю их совсем, только дайте им немного риса, чтобы они не умерли от голода.

Пусть англичане не говорят, что восстание направлено против их законной власти... — закончил Буркьен.

Вся Бенгалия соединилась в одно, и пароль инсургентов: изгнать чужеземцев.

Но это кроткое и робкое население, хотя и объединенное общей ненавистью, все еще не решается взяться за оружие,  возможно, что если бы английское правительсто приняло разумные меры, все мало-по-малу могло бы улечься. Но англичане ведут себя так, что восстание должно

вспыхнуть.

Нам нужно спасать себя, а не Англию. Я хочу, чтоб вы это знали.

Дети молча ушли к себе.

Не теряя времени, плантатор Созвал всех людей фактории и отдавал распоряжения. Всем приказано было вооружиться и при первом сигнале собраться   во дворе перед домом. На дороге и на полях были расставлены вестовые, обязанные немедленно извещать о приближении всякого подозрительного отряда. Стены и ворота были надежно укреплены.

Каждый день приносил известия о присоединении к инсургентам одного полка сипаев за другим.

Так как принц Дунду снова объявил, что он помогает англичанам и готов дать всем им приют, то европейцы поспешили послать свои семейства из Каунпора и его окрестностей в Битур.

Андре и Берта, проводившие все время на берегу Ганга, с грустью смотрели на многочисленные суда, поднимавшиеся против течения к Битуру.

С лодок раздавались рыдания женщин и детей, лица выражали страх и опасение за отцов и мужей, оставленных в окруженном врагами городе.

В таком положении прошла неделя. Было известно, что полки удского набоба шли на Каунпор, где весь гарнизон состоял из 1500 европейцев и нескольких тысяч сипаев, на которых нельзя было полагаться, так как они были возмущены англичанами.

Буркьен надеялся, что вражеские отряды не станут терять времени на осаду такого маловажного места, как фактория.

Вестовые и караульные исполняли свое дело прекрасно, и никто не мог подойти к фактории незамеченным. Буркьен строго запретил кому

бы то ни было выходить за оборонительную линию.

Так приходили дни за днями. Но вот однажды после полудня Буркьену донесли, что к фактории приближается значительный отряд туземцев.

Раздался сигнал, и во дворе быстро собралось двести вооруженных рабочих. Ворота заперли, и Берте приказали укрыться в самой отдаленной

комнате дома. Затем Буркьен поднялся на вал и увидал на расстоянии одного километра приближающийся конный отряд.

Четверть часа спустя к воротам прискакал всадник, на обнаженной сабле которого развевался белый платок.

— Кто вы? что вам надо?— спросил его Буркьен с вала.