– Вытащи их, черт тебя возьми!

Он шагнул вперед, крепко взялся за ножницы, секунду подождал, когда она еще раз крикнет о помощи, и рывком вытащил их. Швырнув ножницы в тот же угол, где лежал пистолет, он грубо повернул ее лицом к себе. В багровом свете она казалась смертельно бледной. Из глаз текли слезы.

Великая Гарпия плакала!

Он отпустил ее, и она осела на ковер. Он победил! Он, Кеннисон, побывал на краю Великой Бездны и избежал падения! Он смотрел в глаза Смерти, прикасался к ней руками! Он одержал верх над Женевьевой Вейл!

Теперь все в его власти. Вейл и Пейдж больше нет в живых, и Общество принадлежит ему – остается только Протянуть руку и взять. Просто взять. Все, чем раньше владела Вейл, теперь досталось ему.

Он подошел и посмотрел на нее сверху вниз. Она ответила взглядом, в котором уже не осталось надежды. Она понимала, что он никогда не вызовет ей скорую. Она не щадила других и не ждала пощады сама. Она знала, что ей предстоит истечь кровью здесь, в темноте.

Он оскалился.

– Ты была совершенно права, моя милая, – сказал он безукоризненно вежливо. – Действительно, жалко упускать такой случай. Раз уж у меня стоит, надо пользоваться.

Через некоторое время он позвонил из кабинета Джонсона.

– Алан? Спуститесь, пожалуйста, ко мне. Тут надо кое-что прибрать.

5

Андерсон, смотревший в зеркальце, скорчил гримасу.

– Никак не пойму, гонятся за нами или нет, – сказал он.

Джереми еще раз взглянул в заднее стекло. Голубой седан все еще ехал сзади.

– Гонятся, – заверил он Андерсона. – И очень хитро. Не бампер в бампер, как показывают в кино, а через две-три машины.

– Ну, не беспокойтесь, – сказал Андерсон. – Мы едем в Стейплтон.

– Они тоже, – заметил Джереми.

– Я не о том. Даже если люди в той машине – из Общества Бэббиджа, они не осмелятся ничего сделать. Слишком много народа вокруг. – Зажегся зеленый, и он свернул на Колфэкс-авеню. – Что они могут сделать?

– Пристрелить нас. Вы забыли про того стрелка в парке?

– Но их поймают!

– Это может их не испугать.

Тот, кто стрелял в Сару Бомонт, сделал это в самой гуще толпы. Он открыл огонь, точно зная, что погибнет и сам. Джереми содрогнулся. Подобный фанатизм был ему чужд. Он не мог представить себе, что творится в голове у такого человека. Гвиннет предположила, что он, возможно, «запрограммирован», как сестра в больнице. В чем-то это даже страшнее. Одно дело – пожертвовать собой во имя идей, которым ты фанатично предан. И совсем другое – пожертвовать собой за чужие идеи.

Херкимер Вейн с озабоченным видом обернулся к сидевшим сзади.

– Как по-вашему, что нам делать? Фирма не имеет опыта действий в таких отчаянных ситуациях. Мы никогда еще…

– Да, да. – Джереми раздраженно махнул рукой. – Мы знаем. Вы никогда ничего подобного не делали. Не почему вы спрашиваете совета у меня? Разве у меня больше опыта?

– Джереми, – сказала Гвиннет Ллуэлин, – мы должны что-то предпринять. – В голосе ее слышалось едва сдерживаемое напряжение. Джереми понял, что она близка к истерике.

– Знаю, знаю. – Джереми умолк. Как получилось, что он оказался главным? Почему не Гвинн? Или Вейн? Или Джим Донг? Или даже Андерсон? «Я же всего-навсего бухгалтер! Я никогда такими вещами не занимался!»

Впрочем, никто из них тоже такими вещами не занимался.