– Прицел все еще верный, – сказал он и включил динамик, но слышно был только постукивание машинок-глушителей. Он понурился.

– И все равно это мне не нравится.

Хелен ничего не ответила. Он провел пальцем по телефонной трубке.

– Скажите-ка, брат Уолт появился до того, как Сара ушла?

На этот раз она обеспокоенно взглянула на него.

– А что? Да. Он прилетел где-то после обеда.

Ред стукнул кулаком по телефону, и аппарат со звоном полетел на пол. Из трубки послышался громкий гудок.

– Черт возьми, но он-то знает! Он должен был взять все в свои руки. Чтобы она знала, когда сообщить о себе и кому. Он должен был обеспечить прикрытие. Скажем, Чу. И следить за ней! А он дал ей уйти в одиночку!

Хелен ничего не ответила. Она кусала губы, стараясь не смотреть на него.

– Он… Он ее не очень любит. За то, что она сделала. Ну, вы знаете. За распечатку.

– За распечатку? Господи, да какое это имеет отношение к делу? Было решение Совета. И совсем необязательно любить человека, чтобы с ним работать. Если бы без этого нельзя было обойтись, ни один оркестр никогда не смог бы сыграться.

Брату Половски придется за многое ответить. Не перед ним – перед Бетанкуром. Если он сам сделает Уолту выговор, все подумают – он сводит личные счеты. Нет, пусть уж все будет по правилам. А потом он сможет отозвать Уолта в сторонку и заняться личными счетами.

Настойчивое гудение из трубки напомнило ему о телефоне, валявшемся на полу. Он нагнулся и поднял его.

– Вот это да, – сказал он, кладя трубку на рычаг. – Крепкая штука.

– Должно быть, многие швыряют телефоны на пол.

Он взглянул на Хелен.

– Да, должно быть.

Он сделал глубокий выдох, повернулся и сел на диван лицом к окну. За окном спал город. Машинки-глушители неумолчно барабанили по стеклу, как будто возвещая о том, что вот-вот начнется гвоздь программы. Ред скрестил руки на груди.

– Вас оставить здесь? – спросила Хелен.

– Хммм… Что? – Он взглянул на нее через плечо. – Ах, да. Да, я буду ждать ее здесь. Может быть, вздремну на диване. Позвоните мне, когда она появится на этаже.

Хелен тихо затворила за собой дверь, и в комнате стало темно. Ред подумал, не зажечь ли свет, но для этого пришлось бы встать, а у него не было сил. Устал. Если немного подождать, она придет. Завтра оба они как следует над этим посмеются.

Он не знал, сколько времени так просидел. Стук градин по стеклу становился то громче, то тише. Он задремал.

Внезапно какой-то новый звук заставил его очнуться. Из динамика несся шум, как будто волны бьются о галечный берег. Включился магнитофон, послышались еще какие-то звуки: топот бегущих ног, крик боли, потом голос: «Уолт! Норрис! Помогите кто-нибудь!»

Казалось, все на мгновение застыло в неподвижности, Ледяная рука сжала его сердце. Джексонвилл. Снова Джексонвилл!

Кеннисон оказался у двери раньше ее. Сара швырнула в него еще одного паучка, но промахнулась, и его крохотные ножки вонзились в дверь, как миниатюрные кинжалы. Еще один повис у Кеннисона на руке, но он, не обращая внимания, направился к Саре.

– Нет! – сказал он умоляющим голосом. – Все не так. Тебе должно быть страшно. Ты не понимаешь, играть нужно по правилам.

– Вы сошли с ума, Кеннисон. Уолт! Он хочет меня изнасиловать!

Она знала, что магнитофон в ее номере включится автоматически. Но что, если там никто за ним не следит? Они думают, что она в «Кеннисон Демографикс», а не здесь.