Ну, по крайней мере она оставит им сообщение. Они будут знать, что произошло. Она швыряла паучков одного за другим в лицо Кеннисону, чтобы он не подходил, и, задыхаясь, отрывисто выкрикивала:

– Он заманил к себе Селкирка. Застал его врасплох. Без предупреждения.

Кеннисону, казалось, даже не приходило в голову, что ее слова кто-то может слышать. Он остановился и с недоумением посмотрел на нее.

– Но он же был из группы «К», сестренка. Он хотел тебя обидеть. Я тебя защитил. Разве ты не испытываешь благодарности?

«Благодарности!» Паучки кончились. Она снова отбежала к окну, чтобы подобрать с ковра еще несколько штук, но Кеннисон кинулся за ней, и задерживаться у окна было нельзя. Паучки захрустели у нее под ногами.

Пальцы Кеннисона вцепились в ее плечо. Она круто повернулась и изо всей силы ударила его в ухо. Потом вырвалась у него из рук, порвав блузку.

– Это неправильно, – жалобно сказал Кеннисон. – Ты не должна от меня убегать.

– Вы больны, Кеннисон. Очень больны. И жалки. – Это была правда. Ей все еще было страшно. Кеннисон – человек сильный, если ему удастся ее схватить, он сделает с ней все, что захочет. Но оцепенение, вызванное ужасом, прошло. Она видела перед собой уже не того щеголя с изысканными манерами, какого знала. Ее враг превратился в жалкого, несчастного человечишку. Она не испытывала к нему ненависти – невозможно ненавидеть больного.

Она увидела, что ее слова достигли цели. Кеннисон остановился и нахмурился, рот его приоткрылся.

– Болен?

Теперь вместо металлических паучков она швыряла в него словами и видела, что они ранят его глубже и опаснее, чем палка или камень.

– Да, больны. Вы отвратительны и гнусны. Вы выродок. – Она внезапно повернулась и указала на алтарь у двери. – Что сказала бы сейчас она?

Кеннисон вскрикнул и закрыл лицо руками.

– Нет! Пруденс! Она все видела. Но я должен был… Все шло не так, как надо. Вейл, Ульман, Селкирк, Бомонт. Ничего у меня не получалось, как надо. Я должен был показать, что еще могу что-то сделать. – Руки его опустились. – Пруденс понимает. Она мне помогала. Может быть, я выродок… Да. Мне это было мерзко. Но я не миг без этого. Без того, чтобы сознавать свою мерзость.

Он сделал шаг вперед, умоляюще глядя на нее.

– Останови меня. Пожалуйста.

Она изо всех сил ударила его ногой в пах. Он задохнулся и согнулся пополам, охватив себя руками и издавая такие звуки, словно его вот-вот вырвет.

– Всегда рада помочь другу, – сказала она, прыгнула к двери и распахнула ее.

Из груди ее вырвался вопль ужаса.

За дверью стоял Селкирк. И он был очень-очень зол.

13

Ред изо всех сил ткнул пальцем в кнопку вызова лифта. Сразу же зажглась стрелка «вниз», но он снова и снова нажимал на кнопку. Чем чаще нажимаешь, тем быстрее идет лифт; а может быть, и нет, но просто так стоять и ждать он не мог.

– Хелен, – сказал он дежурной, – вызовите сюда Босуорта и Половски. Скажите им, пусть сидят на подслушивании. Сара у Кеннисона дома, и там идет какая-то драка. Я еду прямо туда.

А прикрытие? Никогда не выходи на операцию без прикрытия! Но Уолт слишком разжирел, а малец – всего-навсего малец. Звякнул звонок, дверь лифта открылась, Ред вошел в кабину и обернулся. Хелен уже разговаривала по телефону. Он придержал дверь.

– И скажите Фрэнку Чу, пусть меня прикроет. Объясните ему, в чем дело.

Лифт наконец остановился. Ред выскочил в вестибюль, пробежал мимо удивленно взглянувшего на негр ночного портье и дремавшего тут же мальчишки-посыльного, выбежал на улицу и остановился.