Изменить размер шрифта - +
Маскег сменялся маскегом, и Джейми заметил, что какие-то тёмные полосы рассекали пространства пропитанного водою мха на миллионы небольших квадратов и прямоугольников. Это оставалось загадкой только до полудня, когда мальчики пристали к берегу, чтобы приготовить чай. Оказалось, что маскеги пересекают бесчисленные тропы, протоптанные копытами оленей. Воображение Джейми было потрясено, стоило ему попытаться зрительно представить себе размеры стад, которые каждый год на протяжении многих столетий проходили этим путём. Друзья одновременно поняли: будь что будет, но они должны собственными глазами увидеть эти почти легендарные орды карибу. Мальчики поспешили к лодке и стали грести на север с новым приливом энергии и воодушевления. Ведь могло же случиться так, что именно сейчас стада подходят к северному концу озера.

К вечеру озеро быстро сузилось до ширины в несколько миль, а на западе всё отчётливее вырисовывался берег. Зная, что цель близка, мальчики, превозмогая усталость, гребли почти до полуночи, когда колеблющийся оранжевый свет костра впереди подсказал им, что они добрались до лагеря Деникази.

Джейми так устал, что с трудом вылез из каноэ. Ребята подошли к костру.

Чипеуэи угрюмо теснились у маленького костра. По другую сторону от него сидел, подперев руками голову, Деникази. С мальчишками никто не заговорил. О приходе оленей можно было не спрашивать. Нависшее над лагерем настроение уныния и подавленности говорило яснее всяких слов. Ребята ничего не сказали, направились к своему каноэ, свернулись под ним калачиком и погрузились в сон без сновидений — сон предельно уставших людей.

Этот лагерь был разбит на месте, издавна известном охотникам-чипеуэям как Место Большой Охоты. Но в течение следующих двух дней ни на реке, ни на равнине позади неё не показалось ни одного оленя. Небо было затянуто тучами, и всё время моросил дождь. Продовольствие кончалось. Индейцы ставили сеть в устье реки Кейзон, но за трое суток попалась только одна рыба — прилипала. Деникази продолжал хранить молчание. Один раз он поднялся на вершину ближнего холма, и сквозь разрыв в низких тучах Джейми увидел, как вождь стоял там, воздев руки к тёмному небу. Но олени не шли.

На третий день тучи разошлись. Деникази собрал вокруг себя охотников и ребят.

— С тех дней, когда я был юношей, многое изменилось, — начал он медленно, — кажется, и олени изменили свои пути. Может быть, они придут к Месту Большой Охоты вовремя, но мы не можем дожидаться их. На Кэсмирском озере мой народ умирает от голода. А где-то севернее есть мясо. Я пойду на Север и найду это мясо. Для охотников лучше умереть на охотничьей тропе, чем ожидать в бездействии, как малые дети в типи.

Потом Деникази поделился своими планами. С пятью охотниками он поплывёт по Идтен-туа назад до начала западного рукава, а затем по нему до его северного конца. В древних легендах племени говорится о цепочке озёр, которая протянулась оттуда в северном направлении до высоких голубоватых холмов у Тобон-туа — озера, вечно покрытого льдом. У подножия тех холмов (один из которых был чётко виден из лагеря) берёт начало река Замёрзшего Озера.

Этот высокий холм вздыбился над равниной почти прямо на север от Места Большой Охоты — милях в тридцати или сорока от него. За холмом, немного западнее, река Замёрзшего Озера текла по широкой долине. Если верить легендам, то осенью именно по этой долине проходили олени со всей северной равнины.

Деникази был уверен, что достигни он этой долины — и ему удастся наполнить каноэ мясом.

Джейми зачарованно ловил каждое слово Эуэсина, излагавшего планы вождя. Потом он осмелился задать вопрос:

— Может быть, быстрее и легче добраться до заветной долины, если плыть на север по реке Кейзон, а не нести каноэ на запад к горе, которая видна отсюда?

— Севернее этого лагеря река Кейзон принадлежит эскимосам, — ответил Деникази.

Быстрый переход