— Хотя бы просто встреться с Максимом! — неискренне, но страстно взмолилась Аня (этого Сергеева звали Максим). — Ты сам увидишь, он отличный парень, между прочим, очень начитанный. Может, это ещё вы ему не подойдёте, с вашими-то тупоумными песнями…

Я кинул на Вадика ещё один, как я надеялся, высокомерный и безжалостный взгляд. Он опустил голову ещё ниже, почти уже засунув её под коротконогий стол. Фил между тем жадно потянулся к водке.

Постепенно все гости разбрелись, оставив после себя груду смятых стаканчиков и салфеток, пустой стол, залитый крепкими жидкостями, и несколько опустевших бутылок под ним. Вместе с ними осталась и засыпающая и бессильная Кира. Она лежала, запеленавшись, как младенец, в разноцветные простыни и курила вновь сконструированный для неё джойнт. Я пристроился рядом, вольтом, закинув одна на другую ноги. Было видно, как Кира устала от уборки: лицо немного осунулось и блестело от высохшего пота (даже после такой энергичной работы она ленилась сходить в душ). Ни одна мысль не лезла мне в голову, и я вернулся к созерцанию репродукций Климта. Через некоторое время Кира привстала, хлопая бессмысленными, поблёскивающими от слёз глазами.

— Ты ещё не спишь? — спросила она, ясно видя, что я нет, не спал.

— Не сплю, — подумав, ответствовал я.

— Я всё думаю о ней, об Алёше… — Кира называла свою бывшую Алёшей, в то время как та предсказуемо именовала её в ответ Кирюшей. Забавная, на самом деле, была парочка. — Мне так тяжело без неё. Мне так одиноко…

Перевернувшись, она обняла мою ногу в вонючем носке. Видя, в каком направлении, возможно, будут развиваться события со стороны одурманенной травой Киры, я бодро вскочил с дивана и отключил свет. Вернувшись обратно, я объявил: «Спокойной ночи! Я собираюсь спать». И повернулся спиной.

— Я так устала, — не унималась она в темноте. — Я так устала заботиться обо всех. Мне хочется, чтобы позаботились и обо мне. Может быть, мне стоит найти себе парня…

В ответ я негромко хрюкнул, делая вид, что уже сплю. Насколько я был осведомлён об отношениях Киры с её подругой, Кира в них была явным доминантом, мальчиком. Она дарила подруге цветы и другие подарки, в одиночку придумывала влюблённым досуг. В ответ же Кирюша получала от злой и капризной девочки Алёши лишь тычки кулаком — подруга била её больно и всерьёз. Это была и игра, и выражение недовольства — Алёша была недовольна всем и всегда. Впрочем, впоследствии Кира вспоминала об этих тычках с ностальгией.

— …А, как ты считаешь? — Кира толкала меня ногой в спину, перевозбуждённая.

— Не знаю, — буркнул я, делая вид, что с трудом преодолеваю навалившийся на меня сон. После того, как Кира стукнула меня ещё несколько раз, я всё же выдавил из себя тираду.

— Может и стоит, но лучше не надо, — напутствовал я её. — Мужчины — как ты видишь, ленивые и самовлюблённые существа. Женщины в сто раз лучше. На твоём месте, я бы всё-таки сосредоточил внимание на особях своего пола.

Что-то разочарованно пропыхтев, Кира всё же успокоилась. Стало прохладно и при этом слишком светло — яркий уличный фонарь, нависший прямо над окном, заливал комнату бронзовым сиянием. Запахнув форточку и зашторив окно, я снова, на этот раз на цыпочках, вернулся на ложе. Достав с пола ветхую подушку, я подмял её под себя и, наконец расслабившись, сомкнул глаза. Именно на этой подушке, я вспомнил, всегда и очень крепко спал дед.

2

Несколько раз в неделю из тёплой утренней постели меня выцарапывал будильник.