Вот ещё десяток метров позади…

Совсем уже стемнело, когда он вполз под раскидистый куст. Тут уже не так опасно, издали, по крайней мере, не разглядят. Можно и передохнуть.

Ощупав свое тело, Ракутин убедился в отсутствии ранений. Крови, вроде бы, нигде и никакой нет… форма местами порвана, так это и понятно. Уцелела и полевая сумка, на ремне осталась кобура с «Браунингом». Автомат… он где-то там – у сгоревших автомашин. Нет и вещмешка – тоже в машине остался. А стало быть – нет и скудных запасов. Там, правда, и было-то… пара сухарей, да полбаночки трофейного мармелада – утром не доел, торопился. Хм, зря, значит, спешил.

Лучше бы поел…

Ну, кто спит – тот ест! Так, кажется, дед Миша говаривал?

Вот и пос…поедим…

– Генрих! Ты куда полез?!

– Да тут следы есть… полз кто-то…

– И черт с ним! Раз полз, значит, не может идти. А раз так – и воевать не способен. Пускай себе ползёт… подохнет где-нибудь в траве!

– Что же – так его и бросим?

– А зачем нам сдался этот русский? Ну, предположим, ты его найдешь. И что? Потащишь в госпиталь? Чтобы его там лечили? Не смеши меня…

– И то верно… Ладно, пойдём к остальным, там, похоже, тоже дело к концу идет…

Когда голоса солдат затихли где-то вдали, Алексей впервые вздохнул полной грудью.

Пронесло…

Убирая в кобуру пистолет, он мысленно, еще раз сам себя похвалил. Кусты эти… И ведь хватило же сил проползти вчера назад – параллельно своим следам. Так, что оба трофейщика, шедшие практически по ним, оказались совсем рядышком – хоть камнем кидай. И их разговор и разбудил Ракутина, позволив тому приготовиться к возможной схватке.

Но – пронесло…

«И это хорошо – стало быть, не закончились мои деньки!» – мысленно порадовался он.

Осторожно пошевелился – нет, тело всё ещё плохо слушалось, хотя какой-то прогресс всё же имелся. Стало меньше гудеть в голове.

Ну и на том спасибо!

Однако же быстро сюда фашистские трофейщики заявились!

И что из этого следует?

А то, что раз они прибыли сюда быстро, то и добирались откуда-то не из совсем дальнего уголка.

И откуда могут ехать трофейщики утром?

Из ППД (пункта постоянной дислокации) – или как там это у немцев зовётся? Короче – из своего расположения, оттуда, где спали.

А где у нас (да и у немцев, надо думать) трофейщики живут?

Там, где есть возможность эти самые трофеи получить. То есть – либо на передовой (или рядом с ней), либо где-то, где таковые вещи могут воспоследовать.

А это – если и не фронт, то уж зона ведения боевых действий, однозначно!

Немного, значит, мы не дошли…

Чуть вдалеке зафырчал мотор. Немецкая автоколонна готовилась к отъезду. Со своей позиции Алексей не мог всего разглядеть, да и зрение ещё не совсем восстановилось после контузии – перед глазами всё так и двоилось. Что уж там фрицы делали, все ли они забрали – теперь и не разглядеть. Но другого выхода нет, отсюда ещё не скоро удастся уйти, стало быть – будем ждать.

Звук моторов стал выше, пару раз изменил свою тональность – и стал стихать. Уехали…

С полчаса Ракутин пролежал неподвижно, не выдавая себя никаким неосторожным шевелением, потом медленно подполз к краю кустарника и высунул голову.

Насколько он мог разглядеть, на поляне никого больше не было. В смысле – никого живого. Мертвых тел… их хватало. Хоронить немцы никого не стали, только вывернули у погибших бойцов карманы и собрали все оружие.