А нашла его в гостиной на ковре, да не одного. Рядом с Пашей сидел Соколов, и двое беззаботно играли в машинки, соорудив дорогу с подъемами и спусками вдоль всего ковра. Глядя на них, у Лизы еще сильнее заболело сердце. Она и так не перестает бояться, что он всё вспомнит, и так ругает себя за совершенную глупость.

– Доброе утро, – произнес Евгений. – Ты же не против? Паша снова прибежал ко мне, вот я и решил… – кивнул на игрушки, – поиграть с ним.

– В следующий раз, пожалуйста, разбуди меня. Пойми правильно, ты для нас человек незнакомый. И я бы очень не хотела, чтобы ты оставался один на один с моим ребенком, – да, все таки решилась на эти слова. И надо же! Стало легче!

– Так, твой отец тоже встал. Вот только что вышел на улицу, а до этого находился здесь, с нами, – искренне оскорбился услышанным, но постарался не подать вида.

– Ясно, – и перевела взгляд на Пашу, который как маленький тараканчик возился с этими машинками. – Что ж, завтрак будет через полчаса.

Лиза отправилась в кухню, откуда то и дело посматривала на происходящее в гостиной. Наблюдать за ними двумя было и радостно, и печально одновременно. Ровно до того утра четырехлетней давности она мечтала об этом, ровно до того страшного слова – «аборт». И вот… сын с отцом играют на ковре, один постоянно лопочет, что то спрашивает, второй терпеливо отвечает, изображает звук то грузовика, то мотоцикла. Скорей бы уже погода восстановилась, и Соколов отправился восвояси. Ему здесь не место, он человек бизнеса, абсолютный прагматик, лишенный какого либо сочувствия к окружающим его людям. Пашке не нужен такой отец, у него есть любящий дедушка, который еще полон энергии, который поможет ей вырастить настоящего мужчину.

– Ай! – дернулась от боли, – чёрт, – скорее подставила руку под холодную воду.

– Что случилось? – раздалось за спиной. Опять он встал так близко, что по коже побежали мурашки.

– Ничего особенного. Задумалась и прокараулила масло на сковороде.

– Лиза, ты меня боишься? – позволил себе дотронуться до ее волос. – Почему? Я разве давал повод? Я с вами под одной крышей уже четвертый день. И мне искренне хочется найти с вами общий язык, – затем коснулся плеча Лизы, – с тобой.

– Ты пытаешься заигрывать, – и напрочь забыла об ожоге, теперь душу жгло, а не пальцы, – что очень странно в сложившейся ситуации.

– Ничего странного, – подошел вплотную, уперся грудью в спину, – просто меня тянет к тебе. И я не знаю почему, но меня не отпускает чувство, что мы знакомы.

– Это исключено, – прикрыла глаза, вслушалась в его спокойное размеренное дыхание, – возможно, ты просто пытаешься вспомнить хоть что то, поэтому и принимаешь желаемое за действительное.

Соколов в этот момент уткнулся носом ей в волосы, зажмурился. Запах Лизы терзал сознание, словно ветер ярился в той проклятой пустоте. Или он постепенно сходит с ума в этом доме, или все таки Лиза что то недоговаривает.

– Что ты делаешь? – произнесла хриплым голосом.

– Ты права, хочу вспомнить, – повел ладонями по ее плечам, потом рукам, когда же собрался коснуться талии, из коридора донесся глухой удар, а следом детский плач.

В мгновение ока оба сорвались с места.

– Паша! – Лиза подбежала к сыну, – что случилось? Ты упал? Ударился? – а в глазах слезы заблестели.