Кто же все же надеялся от признания ГДР, кружным путём, на своего рода воссоединение — или столько перемены путём сближения, что оно заменило бы формальное воссоединение и в определённой степени сделало бы его избыточным — тот был разочарован. Мир, который Федеративная республика заключила с Востоком, остаётся миром «статус–кво», который признаёт положение дел, как есть. Тем не менее, он остаётся плодотворным, безусловно необходимым, просто потому что это мир. Он многим немцам даровал существенные человеческие облегчения: снова существует живое движение посещений и путешествий в направлении Запад — Восток, также определённое ограниченное семейное перемещение в направлении Восток — Запад, и к этому беспрепятственное транзитное движение между Федеративной республикой и Западным Берлином. Внутригерманская торговля процветает.

Однако гораздо важнее то, что с заключением восточных договоров из отношений участвующих государств, в том числе германских государств, исчез элемент взаимной угрозы. Германия больше не является международным предметом конфликтов и очагом кризисов, и опасность того, что с германской земли — к примеру, из Берлина — может выйти новая война, что в пятидесятые и в шестидесятые годы было остро насущным или казалось таковым, не беспокоит более никого. Да, с тех пор, как Федеративная республика заключила мир с Востоком, даже стало возможным принцип отказа от применения силы, положенный в основу германских восточных договоров, распространить на всю Европу: в Хельсинкской декларации, которую подписали 35 наций, в том числе Соединённые Штаты и Советский Союз, и которую можно без искажения назвать своего рода европейским мирным урегулированием — или заменой мирного урегулирования.

Несомненно, как учит горький исторический опыт, мирные договоры не являются гарантией мира. Однако бросается в глаза, что со времени урегулирования германского вопроса самими немцами Европа превратилась в самый свободный от кризисов регион мира. В то время, как на Ближнем и Среднем Востоке, в Юго — Восточной Азии, в Африке, в Центральной и Южной Америке один за другим происходят государственные перевороты и революции, нет числа неразрешённым конфликтам и военным столкновениям, в Европе царит прочный мир, и не предвидится никакой причины для войны. И это действительно так, хотя (или как раз потому, что) Европа поделена между двумя системами союзов. Да, сегодня можно себе представить то, что ещё недавно было невообразимым: что даже в случае несчастья, что обе сверхдержавы однажды будут прямо втянуты в одну из многих неевропейских войн, они не сделают из их локального столкновения мировой войны, а оставят Европу зоной мира — как они уже сегодня поступают в случае войн своих «заместителей».

Разумеется, Европа не остаётся — и тем самым также и разделённая Германия — не затронутой этими продолжающимися и в последние годы снова усиливающимися конфликтами супердержав во внеевропейском мире, и отсюда возникают проблемы, с которыми сегодня в основном приходится иметь дело во внешней политике Федеративной республики.

Германские восточные договоры пришлись на время, в котором обе сверхдержавы старались ослабить напряжённость в своих отношениях.