Прямо в воротах Гулаб-Махала она увидела лошадь без всадника. Лошадь была усталой и покрытой пеной, голова ее была опущена, а на колышущихся боках белела дорожная пыль. Она стояла в густой тени серебристых деревьев, но Сабрина узнала ее. Она знала всех лошадей Павос Реалес. Это был Сулейман, на котором ездил один из слуг, сопровождавший Маркоса в поездке на юг.

Ее сердце учащенно забилось от внезапно нахлынувшего счастья, и она встала, пошатываясь в такт с ехавшей по неровной дороге карете.

Но это был не Маркос, а только посланец, привезший письма, сообщил слуга, который открыл дверь кареты. Сабрина отодвинула руку, протянутую Зобейдой, и спрыгнула на землю. Наконец пришло письмо от Маркоса! Возможно, там сообщается, что он вот-вот вернется. Неужели осталось ждать всего несколько дней?.. Она побежала по короткой дорожке вверх по плохо освещенной лестнице, ведущей в комнату Хуаниты, смеясь на ходу.

После сумрачной лестницы комната Хуаниты казалось ярко освещенной и была полна народу. Там была Азиза Бегам с двумя дочерьми и несколько служанок. Хуанита держала письмо в руках. Ее лицо было бледным и испуганным.

Сабрина остановилась на пороге. На ее лице застыла улыбка. Она замерла на месте, словно каменное изваяние, как будто увидела лицо не Хуаниты, а Медузы Горгоны. Чуть шевеля губами, она еле слышно произнесла: «Маркос?»…

Хуанита подбежала к ней, обняла и крепко прижала к себе.

— Не волнуйся, дорогая. Он не умрет. Многие выздоравливают. Не волнуйся!

Сабрина высвободилась из ее объятий, отстранила ее и обратилась к Азизе Бегам через всю душную, наполненную людьми комнату:

— Что случилось, скажите мне?

— Это холера, дочь моя. Один из слуг твоего мужа привез письмо моего сына. Он счел нужным сообщить нам, чтобы… — Бегам сдержала себя и потом продолжала: — Но твой муж молод и силен. Он поправится, вот увидишь. Нет нужды волноваться, сердце мое. Через несколько дней он снова будет здоров. Многие поправляются после холеры, даже не такие молодые и здоровые.

Но Сабрина не слушала ее. В голове ее звенело только одно слово — холера! Быстротечная устрашающая болезнь Востока. У Маркоса была холера. Может быть, сейчас он умирает… уже умер. Она должна ехать к нему. Ехать немедленно…

Жара навалилась на нее почти физической тяжестью, но ей казалось, что голова стала вдруг холодной и ясной. Это было единственное ясное пятно во всей этой странной жаркой комнате, наполненной какими-то расплывчатыми лицами и яркими мерцающими красками. Единственная холодная вещь в этом разогретом, как печка, городе. Она всматривалась в окружающие ее лица, пытаясь различить их. Темные взволнованные лица, взволнованные глаза. Щеки Хуаниты были бледны. Они все были добры к ней, она это знала, но они, конечно же, попытаются остановить ее. Они попытались оградить ее от Маркоса. Но Сулейман отдыхает у ворот. Если ей только удастся добраться до него, она поскачет к Маркосу, и они ее не поймают…

Она медленно попятилась. Хуанита протянула руку и направилась к ней. Наполненная какими-то лицами комната стала наплывать на нее. Сабрина резко повернулась и бросилась прочь. Крутая темная лестница мелькала под ногами. За собой она услышала топот многих ног. Она оглянулась и начала падать, падать, падать… Она падала в жаркую крутящуюся темноту, которая бесконечно долго неслась ей навстречу и наконец поглотила ее.

На рассвете у Сабрины после целой ночи страшных мучений родилась дочь. Хуанита, глядя на еле шевелящиеся губы, наклонилась ниже, чтобы понять неясный шепот:

— Не позволяйте… прикасаться…

— Нет, нет, — успокоила ее Хуанита, не понимая о чем идет речь.

— Тень… — настаивала Сабрина. Она была слишком слаба, чтобы повернуть голову. Она только повела глазами.