|
Под мышкой у него пристроена кожаная сумка — удобная вещь, позволяющая не держать набитыми карманы. Жюли кажется, он был раньше какой–то важной шишкой в фирме, связанной с импортом–экспортом. Разумеется, он считает своим долгом немедленно завязать разговор. Жюли поддакивает, не вникая. Она только делает вид, что слушает его. На самом деле она думает о Джине Монтано. Как же ее убедить? Ей хорошо известно, до какой степени коснеешь с возрастом. Превращаешься в нечто нетранспортабельное. Даже Глория, хоть она еще вполне крепкая, передвигается с большим трудом. Наверное, и Джина не в лучшей форме. Недавно ее показывали в каком–то телефильме, но это был повтор. Мало ли фильмов двадцатилетней давности крутят по телевидению? Катер обгоняет любителей виндсерфинга. Молодые люди машут руками, а с мола, кишащего голыми телами цвета перепеченного хлеба, машут им в ответ.
— Славный денек, — замечает Анри Вильмен. — Не забудьте, о чем я вам сказал. Пусть выполнит ваше поручение. О чем это он? Какое еще поручение? Назавтра о ней начнут шептаться: «Бедняжка Жюли, у нее не все в порядке с головой. Вам кажется, что она вас внимательно слушает, а на самом деле она ничего не помнит». Тем лучше! Если ей удастся добиться своего, никто даже не заподозрит истину. Такси она находит сразу. — В Канны. Бульвар Монфлери, вилла «Карубье». Она забивается в глубь машины, не собираясь глазеть по сторонам. Вся эта бессмысленная суета вокруг ее совершенно не интересует. Но вот на перекрестке она видит разбитую машину, а вокруг — «скорая помощь», жандармы… Значит, и с другими это случается! Она прикрывает веки. Каждому свой кошмар. Итак, она должна расположить к себе Джину, польстить ей. Надо будет рассказать ей о… Ох, надо было прихватить с собой рекламные проспекты, на которых «Приют отшельника» снят с вертолета со всеми своими виллами, садами, частным портом, общей частью, солярием, строящимся теннисным кортом и, само собой разумеется, огромным пространством моря. У нее и в самом деле не все в порядке с головой! Лишить себя своей козырной карты! Завтра же надо будет послать все это Джине. Вот и вилла. Жить здесь, должно быть, ужасно. Ей не придется притворяться, расхваливая прелести собственного жилища. Машина тормозит, и Жюли протягивает водителю кошелек. — Возьмите сами. Никак не могу собрать мелочь. Шофер не выказывает никакого удивления. Еще одна чуть перебравшая пассажирка… Он помогает ей выбраться из машины. Подумать только, в ее возрасте! Доводить себя до такого состояния… — Эй, мадам! А палку–то… И недоуменно пожимает плечами, когда она, слегка пошатываясь, направляется к усаженной самшитом аллее. На лужайке перед домом медленно вращается дождевальная установка, с легким шумом разбрасывая вокруг себя сверкающие брызги. Красивый дом, но для чего, скажите на милость, эти три ступеньки у входа? Разве теперь кто–нибудь думает о стариках? В просторном холле, уставленном растениями, есть даже небольшой бассейн с золотыми рыбками и фонтанчиком. — Мадам, мадам, вы куда? К ней уже бежит консьержка — вся в черном, с гладко зачесанными волосами, больше похожая на няню. — Вы к кому? — К мадам Монтано. — Ах, так это вы! Она меня предупредила. Вам на второй этаж. В лифте она объясняет: — После нападения женщина, которая ухаживала за мадам Монтано, ушла от нее. Я ее заменяю, пока не найдут новой компаньонки. Она придерживает перед Жюли дверцу лифта, а потом, позвонив, открывает бронированную дверь квартиры. — Да, — говорит она, — этот бандит напал на нее, когда она шла домой. Он затолкал ее в квартиру и там ударил. Все произошло за несколько минут. |
