Ричард нацелил шпагу Седжмору в горло. По той только причине, что оружия в руках Седжмора он не видел, нельзя было еще судить, что его нет у него вообще — к примеру, в рукаве, за поясом или в сапоге.

— Вы покушались на жизнь человека.

— Я? Кого же, по-вашему, я хотел убить?

— Моего пасынка. После чего намеревались предпринять шаги к тому, чтобы завладеть имением моей жены. Другими словами, собирались на ней жениться.

— Это абсурд!

— Если это абсурд, какой вам был смысл выяснять, кто стал бы наследником имения в том случае, если бы Уил умер раньше своей матери, а она, в свою очередь, раньше мужа?

— Это самая удивительная сказка, какую мне только доводилось слышать в своей жизни!

— Совершенно с вами согласен — это сказка. Как бы ни сложились обстоятельства, Элисса не согласилась бы выйти замуж за такой кусок дерьма, как вы.

— Да кто вы такой, чтобы меня оскорблять? — вскричал Седжмор. — Вы жалкий развратник, аморальный сочинитель пустых пьесок фривольного содержания! Вы заражаете все, к чему прикасаетесь!

— Я попросил бы вас пожалеть мои несчастные уши и но высказывать свое мнение обо мне в полном объеме, — с саркастической улыбкой произнес Ричард.

— Если заговор на жизнь вашего пасынка и в самом деле существовал, то подозревать в его организации нужно не меня, а вас. Все знают, что вы хотели любой ценой получить имение Блайт-Холл, да и репутация у вас соответствующая — я бы сказал, подозрительная, и не только у вас, но и у ваших родителей. Люди вроде вас ни перед чем не останавливаются, чтобы заполучить желаемое.

— Я — человек чести, что может засвидетельствовать мистер Хардинг. По его мнению, я мог бы потребовать возвращения имения сразу же, как только приехал в Англию, но не стал этого делать. Так сказать, предоставил событиям их естественный ход, а еще больше надеялся на милость короля…

— Элисса знает, какой вы негодяй!

— Я бы предпочел, чтобы вы называли мою жену леди Доверкорт, — сказал Ричард. — Так вот, леди Доверкорт неплохого обо мне мнения, а ведь она знает меня куда лучше, чем вы!

— Я буду называть ее так, как мне заблагорассудится, а когда вы умрете, назову своей женой.

Губы Ричарда сложились в угрожающую улыбку.

— Даже если вы меня убьете… Неужели вы думаете, что она выйдет за вас?

— После Лонтберна ее мужем должен был стать я. Я долго дожидался удобного момента, а тут вдруг являетесь вы и с благословения короля берете ее в жены… Черт бы побрал и вас, и вашего короля!

— Думаю, что идеальная добыча для черта не я, а вы, Седжмор. Кому, кроме вас, могла прийти в голову чудовищная мысль убить ребенка из-за нескольких акров земли? Сдавайтесь, Седжмор, не тяните время — игра окончена!

— Я не пойду в тюрьму! Там грязно и дурно пахнет! — вскричал Седжмор, начиная понимать, что Ричард не оставит его в покое. — Я не хочу, чтобы меня повесили.

Отпустите меня, Блайт! — Седжмор рухнул перед Ричардом на колени, и из глаз его потекли слезы. — Я вам за это заплачу, хорошо заплачу.

— Бросьте, Седжмор, меня купить нельзя. Неужели вы этого еще не поняли? — сказал Ричард, не спуская, однако, глаз с рук Седжмора. Предосторожность оказалась не лишней: Седжмор завел руку за спину и выхватил из-за пояса широкий кинжал-дагу.

Ричард отклонился в сторону и избежал предательского удара, после чего выбросил вперед руку и полоснул Седжмора по запястью.