Крестная рассказывала, что отец повел себя как безумный: призывал на головы этой пары все мыслимые несчастья, проклинал их, клялся отомстить… Говорил, что его предали, даже заболел на нервной почве и слег на несколько месяцев. Близкие ждали, что, оправившись после болезни, он придет в себя. Однако этого не случилось.

Элизабет тяжело вздохнула.

— С этого времени Норман Макдугал и стал его заклятым врагом. Сначала тот не отвечал злом на зло, но в конце концов отец зашел лишком далеко и вражда стала взаимной. А началось все из-за любви, как в это ни трудно поверить…

— Боже мой, — потрясение прошептал Парис, — носить в себе эту ненависть столько лет, мстить, растрачивая на это душевные силы… Неудивительно, что моя мать не смогла этого вынести и ушла из дому!

Элизабет молча развела руками.

— Но почему это не прекратилось, когда дед встретил другую женщину? — спросил Парис. — Ведь он женился на вашей матери!

— Отец никогда не любил нашу мать, — с грустью произнесла тетя Бет. — Он женился на ней только потому, что в доме нужна была хозяйка. Кто-то же должен был принимать клиентов и деловых партнеров, кроме того, Малком хотел наследника, сына. У Макдугалов к тому времени уже родился сын Дункан, а матушка смогла подарить своему мужу только двух дочерей, давая ему новую причину для разочарования. Она была из очень бедной семьи, тихая, смиренная. Кажется, я пошла характером в нее в отличие от Беатрис.

— Бедная женщина, — проговорил Парис.

— Думаю, она любила мужа по-настоящему, — тихо возразила тетя Бет. — Да и он относился к жене с привязанностью, хотя так и не смог забыть другую женщину. Призрак прежней любви витал здесь, и мы с Беатрис чувствовали это. Наш дом никогда не был счастливым, мальчик мой.

Парис втянул в себя воздух сквозь зубы.

— Но если он так любил Маргарет Шеридан, почему хочет сломать жизнь ее внучке? Использовать ее как оружие в этой бесконечной войне?

— Может быть, Малком собирается ранить врага так же глубоко, как сам был ранен когда-то, — скорбно пожала плечами тетя Бет. — Беатрис повезло, что она бежала. Возможно, на воле она нашла свое счастье.

— А вы никогда не хотели поступить так же? — Парис пытливо смотрел ей в глаза. — Бежать отсюда и обрести свободу?

Элизабет улыбнулась уголками губ.

— Хотела, и много раз. Но если бы я ушла, отец остался бы совсем один. Замкнулся в себе и потерял всякую связь с внешним миром. Сидел бы в этом старом доме, мрачном, как склеп, и строить козни до самой смерти…

Элизабет замолчала. Потом тряхнула головой и спросила уже другом голосом:

— И что же ты теперь собираешься делать, Парис?

— Попытаюсь это остановить, — ответил он, сжимая кулаки. — Потому что всему есть предел! И я не могу позволить Малкому разрушить мое счастье, как некогда он разрушил ваше. Речь идет не обо мне одном, но и о моей любимой женщине. Потому что я женюсь на внучке Маргарет Макдугал, тетя Бет.

— Ах, Парис, — голос пожилой женщины звучал устало, — и ты надеешься, что старики позволят тебе?

Молодой человек улыбнулся, сверкнув белыми зубами.