Мисс Мамфорд встала и обошла вокруг стола.

— Не возражаете, если я взгляну?

— Пожалуйста.

Она подняла бОльшую из картин и пронесла ее через комнату. Прислонила ее к стене, потом вернулась за другой картиной и поставила ее рядом. Солана увидела, как изменилось выражение лица женщины. Она не могла прочесть эту реакцию и испытала момент беспокойства. Для нее картины выглядели нормально, но, может быть, владелица галереи сочла их плохими.

— Как они к вам попали?

— Они не мои. Я работаю на джентльмена, который надеется их продать, потому что ему нужны деньги. Его жена купила их много лет назад, и после ее смерти они ему не особенно нужны. Они стояли в свободной комнате, просто занимали место.

— Вы знаете этих двух художников?

— Нет. Мне лично никогда не нравились пейзажи — горы и маки, или что там за оранжевые цветы. Может быть, вы думаете, что они не так хороши, как картины, которые у вас есть, но рамы стоят дорого, — сказала Солана, стараясь, чтобы ее слова не звучали жалобно или безнадежно.

Кэрис Мамфорд посмотрела на нее с удивлением.

— Так вы продаете только рамы? Я поняла, что вы говорите о картинах.

— Я собиралась продать их тоже. Что-нибудь не так?

— Вовсе нет. Это Джон Гэмбл, один из пейзажистов начала столетия. Его работы пользуются большим успехом. Я давно не видела его картин такого размера. Другая картина Уильяма Уэндта, тоже известного пейзажиста. Если вы не спешите, у меня есть два или три клиента, которых это точно заинтересует. Нужно только с ними связаться.

— Сколько времени это займет?

— От недели до десяти дней. Это люди, которые путешествуют большую часть года, и иногда их трудно поймать. В то же время, они доверяют моей оценке. Если я скажу, что это подлинники, они мне поверят.

— Я не уверена, что могу оставить их. Мне этого не поручали.

— Как хотите, хотя, заинтересованный покупатель захочет посмотреть картину, и даже на несколько дней забрать ее домой, перед тем, как принять решение.

Солана могла только вообразить такое. Эта женщина отдаст картины кому-то другому, и она никогда больше их не увидит.

— Этот самый Гэмбл… Сколько, вы бы сказали, он стоит?

Солана почувствовала, как вспотели ее ладони. Она не любила торговаться в подобной ситуации, когда не чувствовала себя на твердой почве.

— Ну, я продала подобную картину два месяца назад за сто двадцать пять тысяч. Другие клиенты, пара, купили у меня Гэмбла лет пять или шесть назад за тридцать пять тысяч. Сейчас он стоит сто пятьдесят.

— Сто пятьдесят тысяч долларов, — повторила Солана, чтобы убедиться, что уши ее не обманывают.

Мисс Мамфорд продолжала.

— Можно узнать, по какой причине вы не можете оставить их здесь?

— Это не я. Это джентльмен, на которого я работаю. Может быть, я сумею уговорить его оставить их на неделю, но не больше. И мне нужна квитанция. Две квитанции.

— С удовольствием выдам их вам. Конечно, мне нужно будет увидеть документы об оригинальной покупке, или другие доказательства, что джентльмен действительно владеет картинами. Это формальность, но при трансакциях такого размера происхождение важно.

Солана помотала головой, изобретая историю так быстро, как могла.

— Это невозможно. Его жена купила их много лет назад. После этого был пожар, и пострадали все его финансовые документы. В любом случае, какое это имеет значение после всех этих лет? Что имеет значение, это цена в настоящее время.