Только два дня назад она прочла статью в газете, о старушке, которая умерла и оставила два миллиона приюту для животных. Друзья и соседи были в шоке, потому что она жила, как нищая, и никто не подозревал, что у нее было припрятано столько денег. Главное, что ее беспокоило, это шесть старых кошек, которых адвокат распорядился усыпить, до того, как женщина успела остыть в своей могиле. Это освободило тысячи долларов, чтобы оплатить последующие счета за адвокатские услуги.

Солана проверила свое отражение в зеркале. На ней были новые очки, дешевая пара, которая была похожа на ту, в которой сфотографировалсь Другая для своего удостоверения.

После того, как Солана выкрасила волосы в более темный цвет, сходство между ними было достаточным. Ее собственное лицо было худее, но она об этом не волновалась. Любой, сравнивая ее лицо с фотографией, просто решит, что она похудела. Платье, которое она выбрала для случая, было из тщательно выглаженного хлопка и издавало уютное шуршанье, когда она шла. Это не была униформа, но оно имело такие же простые линии и издавало запах крахмала. Единственным украшением служили часы с крупными цифрами и секундной стрелкой. Такие часы подразумевали быстрое и профессиональное внимание к жизненным показателям.

Солана достала пудреницу и припудрила нос. Она выглядела хорошо. Ее кожа была чистой, и ей нравился новый цвет волос. Она убрала пудреницу, удовлетворенная тем, что выглядит надежным и верным компаньоном для старика. Она вышла из машины, заперла ее и перешла через дорогу.

Дверь открыла женщина лет тридцати, выглядевшая слегка вульгарно со своей ярко-красной помадой и рыжими волосами. Ее кожа была бледной, как будто она редко напрягалась и никогда не выходила из помещения. Она точно была не из Калифорнии, особенно с этими бровями, выщипанными тонкими арками и подведенными карандашом. На ней были черные ботинки и узкая черная шерстяная юбка до середины икры. Ни форма, ни длина ей не льстили, но Солана знала, что это была текущая мода, так же как темно-красные ногти.

Женщина, наверное, думала, что соответствует высокой моде, но это было не так. Она заимствовала свой» образ» из последних журналов. Все, что на ней надето, выйдет из моды до конца года. Солана мысленно усмехнулась. Любым, кто так мало осведомлен о самом себе, легко манипулировать.

Она сложила газету так, чтобы объявление было на виду.

— Наверное, это вы поместили объявление в газете?

— Да, это я. Ой, как хорошо. Я уже начинала думать, что никто не отзовется. Я — Мелани Оберлин, — сказала она и протянула руку.

— Солана Рохас, — представилась она и пожала руку Мелани, постаравшись, чтобы пожатие было сильным. Во всех статьях, которые она читала, говорилось одно и то же: крепко жми руку и смотри потенциальному работодателю в глаза. Эти советы Солана постаралась запомнить.

— Пожалуйста, заходите, — сказала женщина.

— Спасибо.

Солана вошла в гостиную, воспринимая все, без видимых признаков любопытства или тревоги. В доме пахло кисло. Бежевое ковровое покрытие было потертым и запятнаным, а мебель покрыта темно-коричневой тканью, которая, она знала, будет липкой на ощупь.

Абажуры на лампах стали пергаментного цвета под влиянием большого количества сигаретного дыма в течение долгого времени. Она знала, что если понюхает шторы, то вдохнет копившийся десятилетиями никотин.

— Давайте присядем.

Солана села на диван.

Это было место, где мужчина жил в одиночестве много лет, не обращая внимания на окружающее. Некоторый порядок был наведен, возможно совсем недавно, но комнаты нужно было вывернуть наизнанку, чтобы избавиться от многолетних слоев грязи.

Она знала, не видя, что кухонный линолеум был серым и отвратительным, а старый холодильник — маленьким и перекошенным.