|
Но мы с ними не общались. Мамуля от такого знакомства воротила нос: «Если полоумная прабабка Катьки Воронцовойпосле Цусимы начала взглядом двигать предметы, это еще ни о чем не говорит! Банальный психокинез! В нашей семье психокинез не считается проявлением ведьмовских способностей с 1910 года! Твой прапрадедушка Теодор доказал…» Еще бы! Когда в далеком 1905 году Марфа Воронцова, отупевшая от стояния в очереди за каким-то там пайком, одним взглядом опустила медные весы на голову не слишком проворного раздатчика, мои ведьмоватые предки переполошились. До этого они были единственными в городе и потихоньку наслаждались сознанием собственной значимости и уникальности. Выявление ведьмовских способностей у Марфы Воронцовой означало конец нашей непризнанной колдовской пальме первенства в Семипендюринске. Впрочем, не такой уж и непризнанной. Как бы это лучше сказать?.. О нас не знали. Но догадывались. По крайней мере уважали. В то время семейку возглавлял Теодор Пафнутьевич Суханов, мой прапрадед, который был просто переполнен сознанием нашей уникальности. (Кстати, по-моему, он - чуть ли не единственный мужчина с колдовскими способностями во всем роду. Все началось в 1382 году, когда прародительница Аделаида решила броситься с крыши курятника из-за несчастной любви, а вместо этого взлетела вверх. Ах нет, был еще тот совершенно неприличный случай в 15б8 году - это я про мужчин с колдовскими способностями, - но с 1568-го и до рождения дедушки Теодора - ни-ни!) Так вот, пять лет дед обиженно игнорировал семейство Воронцовых, затем в 1910-м его осенило собрать совет из всех наших ведьмоватых родственничков, на котором под натиском семейки Аддамс было решено: психокинез ведьмовством не считать! Вот левитационное скольжение - это ведьмовство, а психокинез - фигушки, банальный всплеск энергии биополя…
Что это за вой?! Мои мысли прервал… прервало… нестройное металлическое вытье, скрипение, душераздирающий скрежет, дудение и гудение. Я вместе с другими полусонными пассажирами прилипла к окну автобуса и обомлела. На маленькой брусчатой площадке перед автовокзалом расположился настоящий оркестр - человек десять молодых парней в красных куртках с позументами самозабвенно наяривали на разных духовых инструментах, а дирижировала всем этим делом, размахивая руками, как Децл… Полинка Кузнецова! Моя лучшая подруга… Уже вылезая из автобуса под пронзительный аккомпанемент, я вспомнила, что накануне, разговаривая с Полинкой по телефону, пошутила что-то насчет торжественной встречи с оркестром… - Миха! - проорала лучшая подруга, улыбаясь во весь рот и не переставая размахивать руками. - Во! Все, как ты заказывала - оркестр, ща цветы будут (Вася, каток тебе под ноги, слезь с букета и подари его Мишей). Растрепанный ботаник-акселерат сунул мне помятые розочки, подозрительно напоминавшие растительность с городской клумбы. - Миха! - не переставала орать подруга, лихо размахивая руками. - А хочешь, парни тебе Моцарта слабают?! Задрожав, я отказалась от глумления над великим. - Жаль! - искренне огорчилась Полинка. - У парней это дипломная работа… Шофер очень вежливо поднес мне сумки, видимо решив, что я дочь самого мэра, если меня так встречают. - Спасибо! - поблагодарила я. Музыканты наконец замолкли, и Полинка прижала меня к мощной груди. - Мишаня! Сто лет тебя не видела! Все худеешь - через пупок позвонки прощупываются! Кое-как высвободив голову из Полинкиной подмышки, я спросила, кивнув в направлении оркестра: - Где ты их достала? - Как где? - удивилась Полина. |
