Детей у них так никогда и не было. А после ее второго выкидыша…

Впрочем, к чему ворошить прошлое! Тем более, что она, кажется, приехала. Молясь о том, чтобы это оказалась та самая ферма. А дом ничего, просторный, соединенный с гаражом крытым переходом. Поставив автомобиль на стоянку, Мередит шагнула в прохладу июньской ночи, по выложенной кирпичом дорожке подошла к парадной двери и позвонила, раз, другой…

Словно в ответ, вдали заухала сова — Мередит вздрогнула.

Наконец у крыльца загорелся фонарь, и дверь отворилась. Увидев маленькую девочку в белой ночной рубашке до пят с цветными плюшевыми медвежатами, молодая женщина улыбнулась.

— Привет. Я Мередит Престон. А папа дома?

Девочка, должно быть, знала ее имя, потому что сразу сказала:

— Вы — моя учительница!

— Надеюсь, что да.

— Папа запрещает мне разговаривать с посторонними людьми, но вы будете жить с нами, а значит, можно. Он в мастерской. Я покажу вам.

Мередит улыбнулась еще шире, когда девочка жестом велела ей следовать за ней.

— А может, проще тебе пойти и позвать отца?

— Нет, не проще.

Холли, хромая, направилась к низкой постройке, располагавшейся примерно в пятидесяти шагах от дома.

— Сюда. Слышите жужжание? Это станок работает.

Холли всю дорогу до мастерской трещала без умолку.

— Дела у папы застопорились из-за того, что он вынужден один заботиться обо мне. — Холли говорила с несвойственной для восьмилетней девочки рассудительностью. — Он говорит, что я важнее, чем все его специальные заказы вместе взятые. — Она открыла дверь, и они вошли внутрь.

Купер Мэрфи в защитных очках стоял у длинного верстака.

— Эй, папа! — громко позвала Холли, перекрывая шум.

Купер сдвинул очки на макушку, взъерошив густые каштановые волосы. Высокий, под два метра, широкоплечий и мускулистый, он был одет в хлопчатобумажную рубашку и поношенные джинсы. Выключив станок, он двинулся навстречу вошедшим.

— Я приехала немного раньше, — объяснила Мередит, у которой неожиданно перехватило дыхание. Она поспешно протянула руку. — Мередит Престон.

Купер взял ее руку в свою огромную ладонь и быстро отпустил, но Мередит еще долго продолжала ощущать теплоту и силу его рукопожатия.

— Я думал, вы старше, — сказал он низким голосом.

Мередит расправила плечи.

— Мне тридцать один год.

Взгляд Купера скользнул по светлым волосам до плеч, вязаному джемперу в голубую полоску и белым джинсам. Это был оценивающий взгляд, который заставил Мередит усомниться в своей ценности как преподавателя. Она тут же разозлилась на саму себя. Неудачное замужество и измены Брайана сделали ее излишне самокритичной. Она даже в школу вернулась для того, чтобы доказать себе, что может добиться кое-чего в этой жизни не только благодаря богатству и успеху у мужчин. Холли потянула Мередит за локоть.

— А вы умеете ездить верхом?

— Холли… — недовольно проворчал Купер.

— Папа не позволяет мне ездить верхом на Цыганке с тех пор, как я попала в аварию.

Мередит нагнулась и посмотрела в глаза Холли.

— Это после аварии ты хромаешь?

— Угу! — кивнула девочка. — Мы с мамочкой катались на машине в Нью-Йорке.

Купер подошел к Холли и сгреб ее в свои объятия так, будто ей было не больше четырех лет.