| Знаешь, я и боюсь, и любуюсь тобой. Ты такой смелый, сильный и красивый! Правда, иногда я от страха закрываю глаза и молюсь за наше счастье. Открываю — и вижу, что боги нам помогают: ты всегда побеждаешь… А еще я скоро научусь свистеть. Важная дама, которая сидит справа от меня, уже научилась. Представляешь, она кладет два пальчика в рот и так громко-громко свистит! А та, что слева, возмущается и бранит ту, что справа. Они ругаются долго-долго… А я сижу между ними, глаза зажмурю и молюсь за тебя… Правда, смешно?Сэла вдруг всхлипнула, а затем и вовсе разразилась безудержными рыданиями. Парафт нежно обнял ее за плечи.— Любимая, что ж ты плачешь? Ведь осталось совсем немного. Завтра я выиграю состязания, и потом мы будем вместе. Всегда. Всю жизнь! Будет так, как мы мечтали. А сейчас все идет лучше некуда, Сэла. Потерпи последний день.Но девушка продолжала рыдать:— Ах, Парафт! Не надо больше этих ужасных боев! Я не перенесу этого… Ведь ты уже и так сделал достаточно. Отец видел тебя на Арене, и ты ему понравился. Он мне сам сказал: «Твой жених бьется, как настоящий мужчина». Теперь он тебя уважает. Зачем обязательно побеждать? Я могу сегодня привести тебя в наш дом и сказать отцу, что ты просишь ночлега. Он все поймет, он у меня добрый. Вы с ним славно побеседуете у очага. Зачем ждать, когда придет завтра? Только не возражай, слышишь?Парафт хотел было что-то сказать, но Сэла приложила палец к его губам, сверкнула белоснежной улыбкой и восторженно прощебетала:— Ты видел Кулла… Неужели он предлагал тебе службу во дворце?— Не надо сейчас об этом, — нахмурился юноша. — Я же тебе объяснял: сейчас у меня полно своих дел. Пока я не смогу перейти на королевскую службу, даже если Кулл меня позовет.— А я все равно буду говорить подружкам, что мой муж служит при правительстве и выполняет личные поручения короля, — упрямо стояла на своем Сэла.Напустив на себя строгость, Парафт погрозил ей пальцем:— Никогда не надо врать. Говори, что я путешественник, обещаешь?— Обещаю. Ах, Парафт! Не ходи завтра на Арену. Лучше возьми меня в путешествие… далеко-далеко, в волшебную страну.Красавица опять зарыдала. Напрасно Парафт убеждал ее не расстраиваться — глаза Сэлы оставались полными слез до самого прощания. Она еще не раз пыталась отговорить своего кавалера от участия в последних поединках, но, столкнувшись с решительным сопротивлением, смирилась и притихла. Последние минуты их свидания прошли в полном молчании.Расставшись с любимой, Парафт неспешно шел по главной улице. На перекрестках горели костры ночной стражи, прохладный ветерок шелестел листвой в окружавших богатые особняки садах. Над столицей по-прежнему висела одинокая луна.На душе у юноши было светло и тихо. Его не пугал завтрашний день. Он знал, что выиграет Большие Бои, и поэтому не думал о них. Сейчас Парафта беспокоило лишь то, что они с Сэлой так и не смогли отыскать свою счастливую звезду.* * *— Брул совершил дерзкий и возмутительный поступок! — кричал разгневанный Ту. — Он бросил вызов не только королю. Он посягнул на большее — на государственный закон! На наши традиции! На священные устои предков! На народ Валузии, в конце концов!Когда Главный советник узнал, кто скрывается под зеленой маской, он испугался — но не настолько, чтобы в присутствии Кулла метать громы и молнии в адрес Брула. В ярость Ту приводило то обстоятельство, что секрет Воина-тайны стал известен не одному королю, а многим, как выразился советник, «совсем посторонним» людям. Старик был вне себя от возмущения. С трясущимися руками, бледный и взъерошенный, он метался из угла в угол, продолжая ругать пикта на чем свет стоит.— У тебя все? — невозмутимо спросил король, дождавшись, когда советник сделает паузу. — Тогда сядь и успокойся. Мы здесь не для того, чтобы судить Брула. Надо решить, что делать завтра. |
