Вскоре он оказался на дороге, что вела к воротам замка. Вокруг тянулись отлично возделанные, ухоженные поля; деревни как таковой не было, она, скорее, состояла из нескольких десятков отдельных хуторков. Их обитатели занимались своими делами, и, если кто и провожал странника взглядом, то совершенно рассеянным. Ни один человек не окликнул незнакомца, никто не заорал «держи его!». Никому просто не было до него дела.

Блейд благополучно добрался до замковых ворот. Его и там никто не остановил, хотя косились многие.

Окликнули странника лишь когда он очутился уже во дворе. Судя по всему, то был местный мажордом или управитель – весь в запарке, он командовал грузчиками, перетаскивавшими какие‑то кули и тюки.

– Охотник? Добычу принес? Что‑то я ее не вижу… Крупна, что ли? Светлейший дуом Витара такую любит… А откуда ты сам? Что‑то, сдается мне, я тебя припоминаю. Ты Вафниру‑бортнику случаем не брат будешь? Нет? С севера топаешь? Как там со зверьем?..

Поток вопросов, обрушившийся на странника, содержал в себе также и многие ответы, коими Блейд немедленно и воспользовался.

– Охотник. Нет, Вафниру не брат, хотя про то, что на него похож, многие мне говорили. Охота так себе. Добычи маловато. А где хозяин?

– Светлейший поехал новые поля осматривать, – охотно проинформировал Блейда домоуправитель. – Но ты подожди, если хочешь. Сейчас я людей кликну, тебя накормят.

Это вполне устраивало странника.

Людская здесь оказалась просторной и чистой; стояли длинные столы, несколько слуг неспешно хлебали суп из громадных мисок. Повар‑толстяк от души налил и забредшему охотнику полную порцию. Это оказался суп, мясной, густой, наваристый, чуть островатый; словом, лучше и не придумаешь. Подчистив миску, Блейд удовлетворенно кивнул.

– Что видел, что слышал? – добродушно окликнул его толстый повар. – Чего там творится на севере?..

– Что там может быть, почтенный? Дичь да глушь. Никого не видно и не слышно. Зверя вот маловато стало. Охота не слишком удачной выдалась. Едва ли отдохнуть придется! Снова отправлюсь ноги ломать…

– Ишь ты!.. – подивился толстяк. – Верно, многие говорят, что дела на севере все хуже и хуже. Да и на востоке не лучше. А уж про юг и говорить нечего.

– А что за беда на востоке? Расскажи, почтенный, не знаю твоего имени…

– Онгригол меня зовут. Так на востоке ж известное дело – пильгуи! Их работать заставить – проще мертвого осла запрячь. Так что железа все меньше, да и камня тоже… а как крепости строить?

– Этих бы лентяев… того… – Блейд сделал выразительный жест, решив пока не конкретизировать вслух возможную участь отлынивающих.

– Того‑то того, – вздохнул Онгригол. – Да только, слыхал я, Порог там уже совсем близко. Понимаешь? Совсем близко! Опасно нажимать!

Порог? Хм‑м… По‑видимому, об этом пороге знал любой подданный империи Блейд счел за лучшее не пускаться в расспросы.

– Скажи, пожалуйста, а я ни о чем таком и не слыхал! – он сокрушенно покачал головой – Неужто так близок? Вот что значит бродить в глуши Ничего не знаешь.

Онгригол, похоже, обрадовался возможности поговорить.

– То‑то и оно, что близок. С месяц назад проезжал здесь управитель с Унгерских каменоломен, говорил – урок недельный едва ли на четыре дня выполнен. И не заставишь никак. Их и кнутом, и голодом – все бесполезно. Ложатся, и тут хоть что с ними делай! Ничего не помогает.

– Слышал я, что пираты морские тех, кто не повинуется, за борт рыбам на корм отправляют, – как бы в задумчивости проговорил Блейд.