– Слышал я, что пираты морские тех, кто не повинуется, за борт рыбам на корм отправляют, – как бы в задумчивости проговорил Блейд.

– Да, пиратам‑то хорошо, – уныло вздохнул повар. – А нам что прикажешь делать? Только и ходить кругом да около… Хотя тот же управитель сказывал, если ничего не поможет, придется пару‑тройку смутьянов повесить. Колдунов, говорит, специально выпишем, и смутьянов повесим. Иначе, говорит, ничего не добьемся, как ни крути.

– Когда ж те колдуны еще прибудут… – с притворным сожалением покачал головой Блейд. – У них небось и на юге работы невпроворот – так я слышал…

– Да, невпроворот – пескоеды напирают… в этом году особенно сильно…

– Расскажи, почтенный Онгригол, что там, на границе? А то я давно уже никаких новостей не слышал.

Повар рассказывал охотно, не таясь, словно жаждал подтвердить старую истину: болтун – находка для шпиона! И выходило по его словам вот что…

Южная граница великой империи подвергалась постоянным и непрерывным атакам орд диких полулюдей‑полуживотных, которых, по словам Онгригола, «песок порождает, песком они кормятся, и в песок умирать ложатся, когда их время приходит». Как выглядят эти твари, Блейду выяснить не удалось – каждый год там появлялось что‑то новенькое. При том пескоеды эти были хорошо организованы, соблюдали строгую дисциплину и дрались не хуже вымуштрованного войска. Там имелась и «пехота» и «всадники», но наибольший ущерб причиняли громадные безногие ящеры, что плевали ядовитой слюной. Сражения с этими тварями были донельзя кровопролитными и упорными, так что несмотря на всю доблесть имперских войск, легионам едва ли удалось бы сдержать натиск чудовищ, если бы не магия. Колдуны, по словам Онгригола, повелевали огнем и ветрами, песчаными бурями и молниями; только поэтому рвущиеся на север орды удавалось остановить. Но и силы Империи таяли.

– Недавно еще четыре когорты Двенадцатого Пограничного на юг отправили, – беззаботно разглагольствовал повар. – С охраны рудников, считай, почти всех сняли. Кто там остался – две когорты ветеранов, две тысячи человек… Если бунт али еще что – на магию вся надежда и останется. И в Пограничном только шесть когорт. Новый набор объявили. Сын нашего хозяина – да продлятся дни его! – в последний призыв тоже ушел. Простым центурионом. Теперь на юге где‑то… Смотри, почтенный, и тебе того же не миновать. Хотя тебя, наверное, в Пограничном оставят – охотников на юг не посылают они здешние края хорошо знают.

– Огорчил ты меня, Онгригол, – Блейд покачал головой. – Пожалуй, мне и самому на сборный пункт явиться следует…

– Ну, это уж если ты сам сильно захочешь. Я бы тоже пошел, да боюсь, ни в одну кирасу не влезу, – повар расхохотался, – А тебе я вот что скажу… Ты ведь в Арране бывал? Ну, не мог не бывать… Сборный пункт Пограничного сейчас там Хотя что это за легион! Шесть когорт, одна треть, одно название…

– Что ж, убедил ты меня, почтенный, – Блейд поднялся. – За обед премного благодарен. Вот добычу светлейшему дуому сдам, и, пожалуй, к Аррану и направлюсь. Когда такие дела, негоже об одном лишь своем кошеле заботиться!

Толстый повар расчувствовался.

– Эх, кабы все, как ты, думали! Тогда б мы и с пескоедами на юге, и с Ульбадом на севере управились бы… А так – тут война, там война – никакого покоя! Одно разорение! Эх, и что за жизнь такая пошла в пресветлой Империи!

Блейд счел за лучшее поддакнуть.

Он поговорил с толстым поваром о погоде, узнал, что цены на рабов‑пильгуев опять подскочили, что многие кузнецы сидят без дела, что имперские легионы комплектуются согласно закону о всеобщей воинской повинности, но в них можно вступить и добровольно; что северяне последнее время совсем обнаглели (в чем это выражается, выяснить не удалось), что виды на урожай, несмотря ни на что, хорошие – и тому подобные, уже не столь существенные сведения.