Он минут десять чем – то звякал и гремел в ванной, а когда, наконец, вышел из нее синяк под глазом уменьшился раза в три…

    – Андрюх, а ты знаешь, что мы не в нашей комнате?

    – в смысле? – не понял я.

    – В прямом. Здесь раковина на месте.

    И в этот момент девушка открыла глаза и медленно села.

    – Где я? – прошептала она, обводя комнату взглядом.

    Сериала – сериала…

    Вовка, конечно, не мог удержаться: он скорчил страшную рожу и прохрипел:

    – В логове вампира!.. тебя как звать, завтрак?

    – Я не завтрак! – ойкнула она, бледнея с каждым мгновением.

    – Ну, значит, обед или ужин! – непреклонно заявил Вован.

    В глазах девчонки заплясал страх, и я не выдержал:

    – Вовка, прекрати, – и, уже обращаясь к девушке, предложил. – Не обращай внимание, это он от скуки с ума сходит… Так как тебя звать?

    – Аня…

    я улыбнулся:

    – А меня – Андрей. А этого хохмача, с идиотским чувством юмора, с утра звали Вовой.

    – Очень приятно, – покраснела она. А я всегда искренне считал, что наш век феминизации и эмансипации подобные «тургеневские барышни» остались только в фильмах Михалкова…

    – Андрюх, объясни мне одну вещь, – вмешался в разговор Вовка, наблюдавший за нашим диалогом из дальнего угла. – Анюта такая пунцовая оттого, что ей «очень приятно». Это мне понятно, но у тебя – то почему ухи такие красные?

    Я аж поперхнулся от его наглости и только и смог, что беспомощно глянуть на Аню. Та хихикнула в кулак и подняла на меня хитрый взгляд. Мне ничего не оставалось, как рассмеяться в ответ.

    Вовка удивленно перевел взгляд с меня на Аню, потом обратно.

    – Хохотуны недорезанные! – сердито буркнул он.

    – Вов, что с тобой?! – оторопел я.

    – Что «что»? голодный я! А когда я голодный, я всегда злюсь. Пора бы было узнать это за шестнадцать лет дружбы!

    Что «да» то «да». Я познакомился с Вовкой, когда мне было четыре, а ему – почти пять… Эх, золотое было времечко! И надо сказать, Вован, действительно, когда проголодается, становится просто невыносим!

    Причем невыносим на столько, что так и хочется вынести его вперед ногами…

    – Ой. А вы хотите есть?! – пробормотала Аня, судорожно роясь в огромной черной сумке, то ли из кожи, то ли кожзаменителя, висевшей у неё на плече. – Сейчас, сейчас… Вот! – и она протянула нам три каких – то пирожка, запакованных в целлофан.

    – Что это? – недоверчиво поинтересовался Вовка.

    Но пирожок взял.

    И тут же принялся его распаковывать.

    – Венская булочка. Бери, Андрей.

    Но Вовка решил, что если уж притворяться зубастиком, то до конца:

    – С кр – р – ровью? – прорычал он впиваясь зубами в мягкое тесто. С изюмом между прочим. И судя по упаковке, булочка сделана в одной из лучших кондитерских города.