Катя прошагала вдоль стены из деревьев и, увидев одно, буквально завалившееся, склонив ветви в воду, вскарабкалась на него. Огляделась, покричала: «Есть тут кто-нибудь? А-у-у!» и пошла по стволу к кроне, откуда доносилось тихое хихиканье. Какие могла тонкие ветви она отодвигала, через другие — толстые изогнутые, приходилось перелезать или пролезать под ними.

Вскоре глазам открылось презабавное зрелище: на стволе резвилась гурьба чертей, но размером меньше, чем те, что ей уже приходилось видеть. Малыши качались на качелях. Плотные веревки были сплетены из какой-то травы, а сиденье — обычная деревяшка. Три чертенка, сидящих на качелях, верещали, усердно помогая черными мохнатыми ножками раскачивать себя.

Малыши заметили названную гостью — стало очень тихо.

— Привет! — приподняла руку Катя.

Множество зеркальных глаз с любопытством глядело на нее, никто не отвечал на приветствие. Да девушка и не знала, могут ли они ответить. Лайонел сказал лишь, что они абсолютно безобидны и не станут их преследовать, желая заглянуть в глаза. На острове у них была иная миссия, чем в Чертовом лабиринте Наркисса. Эти черти, как объяснил молодой человек, даже не подозревают о своей власти над вампирами.

— Как дела? — спросила Катя, решив, что все-таки нужно попытаться завязать беседу.

Чертенята быстро переглянулись, а затем один из них, как девушке показалось, самый крупный, ростом сантиметров шестьдесят, выступил вперед. Черная шерстка блестела на солнце, а у основания тонкого короткого хвостика у него был белый треугольник.

Малыш осторожно подошел и, нагнувшись, тронул копытцем изумрудный камешек у нее на туфле. А затем заговорил.

Катя во все глаза смотрела на него, вслушиваясь в незнакомые слова и пораженная тем, что понимает его. Чертенок сказал ей: «Очень красиво. Мне бы хотелось, чтобы у меня тоже был такой».

Тогда она наклонилась, оторвала самый крупный изумруд и протянула чертенку. Тот схватил подарок, обернулся на своих товарищей и, резво обогнув Катю, убежал.

Девушка разочарованно вздохнула. Стало ясно, что идея подружиться с чертями, была нелепой.

Катя недолго постояла, а когда хотела вернуться обратно на землю, чертенок с белым треугольником над хвостом вернулся. И с гордым видом указал копытцем на свою грудь — там, на сплетенном из травы шнурке висел подаренный изумруд.

Девушка улыбнулась.

— Здорово!

Малыш жестом предложил следовать за собой. Он подвел ее к качелям, согнал чертенят, сидящих на деревяшке, и похлопал по ней, приглашая Катю присаживаться. Та мешкала, но когда он ей сказал: «Это весело!», сдалась. Она боялась, что травяные веревки не выдержат ее веса, но те оказались на удивление крепкими. На самом краю ствола сгрудились другие чертенята, они хихикали и улюлюкали.

Катя схватилась за канаты и посмотрела вниз — туда, где блестела темная вода.

«Падать в воду не так уж страшно», — решила она и усмехнулась. Бессмертному вампиру вообще не стоило беспокоиться из-за возможности упасть с качелей, собственно, как и с небоскреба.

Новый знакомый стал ее раскачивать, его товарищи помогали. Каждый так и норовил хоть разочек толкнуть веревку.

Девушка очень удивилась, несмотря на свой маленький росток, они были сильными и неутомимыми.

«Выше», «Еще выше», «Выше» — слышала она справа от себя радостные возгласы. Они так забавно звучали на фоне парящей мелодии Мендельсона «На крыльях песни».

А качели действительно взлетали все выше и выше, разрывая влажный от воды воздух, разгоняя сыроватую, но вместе с тем теплую туманную дымку вечера.

Девушка блаженно закрыла глаза. Давно она не испытывала столь беспечной радости. Чертенята заражали своим звонким хихиканьем, она сама не заметила, как засмеялась.