|
Гвидо казалось, что селение рядом. Но через несколько минут он понял, что они, как и прежде, отрезаны от мира. В ту ночь они спали прямо в машине, под бдительным присмотром грифов. Оба слишком устали, чтобы заниматься любовью. На третий День Вана заметила, что дорога стала получше. - Мы приближаемся,- уверенно заявила она. - Наверняка приближаемся, только куда?- неуклюже пошутил Гвидо. После позавчерашней беседы что-то постоянно тревожило его, и он решил снова заговорить на ту же тему. - Если я правильно понял твою теорию, с каждым метром, приближающим тебя к отцу, ты удаляешься от матери. Но ты к ней так. близка, что это, должно быть, причиняет тебе боль. - В пустыне ты заметил, наверное, что расстояние не обязательно стирает образы. Зачастую оно делает их даже более четкими. Известно, что чересчур отчетливый снимок не всегда обеспечивает хорошую фотографию. - Насколько я понял, отсюда мама Иньез не кажется тебе такой уж привлекательной? - Разговор с Незрином в тот день, когда ты приехал в Каир, позволил мне понять главное в моих отношениях с родителями: я слишком восхищаюсь ими, чтобы узнать их как следует. - Незрин объяснил тебе это? - Нет, я сама поняла, пока рассказывала ему о родителях. - Значит, ты считаешь, что если хочешь как следует узнать человека, нельзя любить его слишком сильно?- спросил Гвидо. - Не обязательно. Смотря какого рода любовь. Любовь к родителям связана с самыми примитивными человеческими инстинктами, хранящимися, по мнению специалистов, в нашей общей памяти или подсознании. - Я, конечно, придерживаюсь другого мнения, но ты специалист,- небрежно заметил Гвидо. - Во всяком случае, специалистом в популярной биологии меня не назовешь,- примирительно улыбнулась Вана. - Наверное, твой конек - политическая биология? - Это неплохая идея. - Но что именно тебе не нравится в матери сейчас, когда ты стараешься смотреть на нее объективно? - Снобизм и профессиональный жаргон. - Это неизбежный отпечаток ее науки,- заметил Гвидо. - История искусств - это не наука, а литургия. Храм, где есть священники, но нет верующих. Ее заклинания не просвещают, а оглупляют. Задача этой «науки»--скрыть дремучее невежество своих приверженцев. Чтобы познать ее, ничего не требуется - достаточно лишь знакомиться с образцами, смотреть и слушать. - А ты не считаешь культом свою собственную профессию, археологию? - Для других - может быть. Но не для меня. - Для тебя это игра,- поддразнил ее Гвидо.- Но, нравится тебе это или нет, ты принадлежишь к элите, а элита умеет играть в свои игры. Для элиты искусство - это своеобразный клуб, где можно невзначай поболтать о бизнесе, а художники обслуживают посетителей за стойкой бара. - Толпа всесильна, она засасывает, как трясина, и все-таки можно оставаться вне ее. Но честность и целостность часто оказываются лишь позой. - Все на свете сводится к позе,- развил ее мысль Гвидо,- в археологии и истории свои моды, так же, как в прическах. И можно придерживаться определенных эстетических взглядов или отрицать их в зависимости от того, что принято в этом сезоне. - Я не демонстрирую разбитые кувшины, как другие демонстрируют мини-юбки,- энергично возразила Ванесса.- Я не берусь решать за других и никому не хочу ничего навязывать. |
