Несмотря на подобную опасность, подобный вариант являлся, для сокрытия собственного лиц, самым для нас сейчас подходящим. Но печальным было то, что в моей команде сейчас отсутствовал человек, который умел бы в условии ограниченного ресурса заменять коды считывания чипа так, чтобы не оставить следов. Да и аппаратуры у нас не было подходящей – даже коррекционную маску не напечатать.

Так что выходить нам предстояло грубо и по старинке – крадучись и избегая ока камер. Но ото всех камер не убежишь, поэтому Войцех раздал нам с Васей тонкие прямоугольники, похожие на аккумуляторы кнопочных сотовых телефонов. Это были батареи глушилок – и мы сразу вставили их в предназначенные для них карманы курток. Теперь только активировать, и для взгляда камеры фигура становится размытым силуэтом.

Наши лица от взора камер должны были размыть создающие помехами дуги стандартных визоров – носимых большинством населения Занзибара. На линзы, а тем более на глазные импланты у основной массы населения здесь денег просто не было, так что визоры, проецирующие перед взором интегрированную с личным терминалом дополненную реальность, можно было увидеть повсеместно в любой районе Занзибара. У нас же визоры были кроме всего прочего были генераторами помех размытия лица.

Понятно, что появление подобных кадров в поле зрения системы наблюдений – это уже засвет и отправка патруля. Но личности наши такая маскировка скроет, так что нужно будет лишь патрульным не попасться.

Кроме этого, все три пары очков Войцех соединил простенькой, максимально урезанной функционалом тактической сетью, загрузив в нее план операции. Что характерно, когда мы с Василием активировали едва видные, прозрачные голубоватые полоски визоров, получая перед взором пространство тактической сети дополненной реальности, Войцех этого делать не стал. И я окончательно убедился в правильности своих недавних предположений о наличии у него глазных имплантов, замаскированных под человеческие глаза.

Закончив сборы, проверив работу систем размытия лиц и силуэтов, мы перевели маскировку в режим ожидания и – выключив белые эмблемы демонов на куртках, выдвинулись.

Идти пришлось долго, петляя между многочисленными помойками. Несколько раз неподалеку падали грудами мусорные мешки, приземляющиеся на землю с гулким стуком. Будь мы местными охотниками за мусором, выход можно было бы считать удачным – усмехнулся я. Прямо приманиваем удачу. Но охотиться нам сегодня предстояло отнюдь не за мусором. И я очень надеюсь, что Фортуна будет к нам благосклонна, подкинув не только пару мешков с мусором.

Выйдя за пределы Полигона, формально заканчивающегося за забором недостроенного Солнечного, мы теперь двигались по Джанктауну. Это был тесный район блочных одинаковых высоток, стандартный для протекторатов. Идеальное место для того, чтобы заселять нижний срез среднего класса граждан – на первых этажах соты капсул, выше квартиры студии, а с двадцатого по двадцать пятый этаж уже привычные в моем понимании квартиры. На последнем этаже в таких высотках иногда даже пентхаусы присутствуют. Именно в подобной, построенному по такому же проекту высотке до нашего знакомства жила в Высоком Граде Барбара Завадская – к которой я, было дело, заходил в гости собирая «материал для школьной газеты».

В Джанктауне обитал самый нижний средний класс. И этот район был «желтым», считаясь условно благополучным – социальный рейтинг здесь сохранялся в общем плюсе, если брать среднее по району. Но происходило это больше оттого, что полиция и око регистраторов здесь просто не представлена по максимуму.

В рейтинге благополучных районов Джанктаун держала банальная экономия. Вопрос бюджета – есть бюджеты, работает система слежения, работает полиция, и подобный район высоток может быть вполне благополучным де-факто.