Очень нездоровая тенденция, и мне очень не нравится происходящее.

Почему? Потому что левую ладонь вновь тянуло жжением ожога. И именно эта реакция когтя Чумба полностью убедила меня в том, что произошедшая вспышка – вновь проснувшееся эхо наследия демона-инфернала, лорда-повелителя Демонического пламени.

Наследия, которое я так опрометчиво забрал.

Справившись с нахлынувшими, и не своими эмоциями, больше не обращая внимания на щебечущую что-то Илону, я снова рассматривал делегацию напротив. Уже больше обращая внимания на свиту инферналов.

Прибывших ящеров было ближе к трем десяткам, но вот рядовых бурбонов и инферналов оказалось больше – на некоторых тварях сидело два и даже три наездника. И все они сейчас спрыгивали, располагаясь напротив нас, на другой стороне арены.

В ушах между тем все нарастал странный шелестящий звук. Как будто перемещающаяся по полю саранча – подумал я. И не успел удивиться, откуда здесь может быть саранча, как поразился правильности догадки – потому что в этот самый момент за спинами инферналов и их рабов-бурбонов через высокую стены парапета начали появляться гончие. Десятки, даже сотни тварей забрались снизу, из ущелья залезая на трибуны вверх по отвесным стенам. Полчища гончих, отсюда так похожие на саранчу, сейчас переваливали через край парапета арены и живым ковром спускаясь по трибунам, обволакивая прибывшую группу.

Гончие. Бурбоны. Демоны-инферналы.

Вся та же компания, что встретила меня в Инферно тогда, когда фон Колер привел нашу команду на арену. Тогда нас тоже ждал демон-инфернал, в свите которого были гончие и бурбоны. Ждал, чтобы забрать себе наши души – а фон Колер обратно в истинный мир вернул бы наши пустые тела, куда подселили бы Спящих.

Тогда валютой общения между демонами в лице лорда-повелителя и людьми, в лице фон Колера, были души. А сейчас?

– Итак, дамы и господа… да начнется битва! – с театральной эмоцией провозгласил начало поединочной ночи Скрипач, подняв и широко раскинув руки.

После его слов у меня даже руки от предельного напряжения даже чуть подрагивать начали. Потому что, кроме всего прочего, я более ясно понял контекст пункта «зоны абсолютного взаимного уничтожения» в плане Доминики.

Понятно, что сейчас по причине, которая означена как «Ария Сильвио» три с половиной сотни людей и неасапиантов с одной стороны, и… в несколько раз больше, за счет плотной стаи гончих, чужих тварей с другой стороны, начнут друг друга убивать.

Понять бы еще теперь, кто такой Сильвио, и когда он начнет свою арию.

Заранее понять бы, я имею в виду.

Слова Скрипача между тем были встречены нестройным гулом присутствующих людей. Я чувствовал предвкушение крови – предвкушения эксклюзивного зрелища. Но чувствовал и опаску – несмотря на охрану из нескольких сотен боевиков-неасапиантов и кондотьеров Сфорца, некоторые гости чувствовали себя неуютно. Все же прибытие возглавляемой инферналами делегации равнодушным мало кого оставило. Ну, спускаясь к акулам в клетке с широкими прутьями, нужно понимать на что идешь – подумал я про себя.

А еще, кроме беспокойства некоторых гостей, я чувствовал самый настоящий липкий страх от группы амазонок. Может быть там и были среди них пустоголовые красивые дурочки, но сейчас уже точно дошло до всех: они в этой партии отнюдь не игроки. И я почему-то уверен, что со стороны людей ставками на бои будут эти самые девушки.

– Драго, миленький, – в этот момент проворковала мне в самое ухо Илона. О которой, несмотря на то что она тесно прижималась, я успел совсем забыть.

– Да?

– Драго, мы же им сейчас покажем?

– Покажем.

– Точно?

– Мы сейчас им так покажем, что все…

«…что все придут в удивление, граничащее с крайней степеней изумления» – уложившись всего в одно слово, закончил я фразу.