Перед входом в здание лежат опрокинутые тотемные столбы. Грязные и покрытые засохшей кровью, они выглядят так, будто их кто-то пытался грызть, но выплюнул, разочаровавшись.

— Что скажешь? — обращаюсь я к Накомис.

— Не выглядит, как место, где могли остаться выжившие, — задумчиво отвечает она.

— Может, они спрятались где-нибудь и боятся показаться? — предлагает вариант Гидеон.

— Ну кто-то определённо должен был отправить то послание, — отзывается полицейская. — Осталось его найти.

— Так пошли искать, — говорю я, широко улыбаясь, и кладу дробовик на сгиб руки.

С ружьём оно всегда как-то лучше ищется. Особенно, если встретишь оголодавшего соседа по галактике.

А Николай ничего не говорит. Просто держит руку возле меча, изучая обстановку. Ну и нормально, я за двоих могу трепаться.

— Урок шестнадцатый, мой юный падаван, — негромко сообщаю Гидеону. — При встрече с непонятным вначале стреляй, а потом задавай вопросы.

— А если это человек? — уточняет Мэтт.

— Тогда делай предупредительный выстрел в голову.

Накомис моего веселья не разделяет. Приходится добавить:

— Доверяй интуиции. Если встреченный выглядит так, словно насилует старушек, не стоит узнавать у него, насколько тяжёлым было детство и какие социо-экономические факторы заставили его докатиться до такой жизни.

— Эк ты завернул, — хмыкает полицейская.

— Да так, вспомнил новостные репортажи. Ладно, Тай идёт первым, за ним Накомис, потом Гидеон, а я замыкаю.

— Отсидеться решил в задних рядах, значит? — подкалывает девушка.

— Ну, конечно, как я это обычно делаю. Чтобы Егерь лез с головой в петлю?!

— Нет-нет, на тебя это совершенно не похоже.

Переговариваясь, мы ступаем внутрь здания и попадаем в лобби. Полутёмное просторное помещение, в центре которого возвышается оранжевая колонна из пластика, а вокруг неё извиваются металлические полосы. Возможно, прежде она подсвечивалась изнутри, а всё вместо это напоминало столб огня или костёр. Хрен его знает.

По левую руку находится стойка регистрации, я так понимаю, в этом же здании есть гостиничные номера, а по правую руку — окошки, где можно обменять мёртвых американских президентов на игровые фишки.

Сейчас здесь царит запустение, разбросаны личные вещи и чемоданы. Подозрительные пятна украшают пол и стойку. Пахнет застарелой грязью, пылью и чем-то неприятным, что пока не получается идентифицировать. А вот типично-человеческих свежих запахов я не чую.

— Можешь в подсобку заглянуть? — негромко прошу Тая.

Тот молча кивает и одним лёгким движением перемахивает через стойку. Выходит через полторы минуты, качая головой.

— Тогда двинули.

Лобби выходит в узкий коридор, с обеих сторон украшенный декоративными кустиками, палками бамбука и чёрными аппликациями в виде индейцев верхом на лошадях. Работай позади подсветка, выглядело бы это всё посимпатичнее.

— Кто там мне затирал про расизм неделю назад? — окликаю Нако. — Мол, это мы белые сразу думаем про копья, луки и трубку мира? А это чё? — стучу пальцами по плюмажу из перьев, украшающих всадника, а следом по копью в его руках.

— Потому что на вас дурачков такое казино и рассчитано, — фыркает она. — “Ах какой колорит! Мардж, погляди-ка!” — индианка пытается изобразить бас мужика в возрасте.

— Что ты сказал? — дёргается прочь от меня Гидеон.

— Копья, трубка? А что? — смотрю на него с прищуром.

— Нет. Ты сказал что-то… — он жуёт губами, уйдя в себя.

— Ты в порядке?

— Что? Да… Да.